Ее пальцы быстро расстегивают пуговиц на моей рубашке.

— Разумеется, я вам помогу!

Я перехватываю ее запястья, сжав покрепче.

— Только об этом ты и мечтала.

— Алексей Иванович, — шепчет приглушенно. — Вам нравятся такие игры? Пожестче? Ох… Можете делать со мной все, что угодно! Только позвольте мне для начал закрыть дверь приемной.

— Не надо. Люблю игры на публику, знаешь ли.

— Ох… — ее ресницы затрепетали. — Я готова. На все. Ради вас…

— На все?

— На все!

— Тогда ответь честно, что за ерунда со свиданием Нины и Рычкова?

Надежда проворно расстегнула пуговицы на моей рубашке и выдохнула:

— Нет никакой ерунды. Между ними проскользнула искра. Такое бывает. Обоюдное влечение…

— Клянешься, что это так?

Надежда подняла на меня взгляд. Глаза смотрели кротко, ангельский незамутненный взгляд!

— Мамой клянусь, — добавила она, соврала, не моргнув, не дернувшись.

Пальцы помощницы легли на ремень, она проворно достала его из петелек и решительно чиркнула ширинкой, готовясь на колени встать и взять дело в свои руки и не только.

Но едва она опустилась с видом грациозной лани и потянулась к брюкам, чтобы снять их с меня, я сделал шаг назад.

— Надя, ты уволена. Уходи прямо сейчас, пока я тебя в порошок не стер. Беги так далеко, как только можешь. Не попадайся мне на глаза. В столице и непосредственно вблизи от нее ты тепленькое место себе не найдешь. Я об этом позабочусь!

— Что случилось?! Что стряслось?!

— Сама как думаешь?

— На меня пожаловались? Оклеветали… Рычков обиженный? Не понравилось ему, как я требовала отчет за новогоднюю ночь?! Оклеветал… Вы же знаете, какой он скандалист и позер.

— Знаю, конечно. А еще теперь я знаю, какая ты лгунья.

Глаза Надежды заметались по сторонам.

— В чем бы меня ни обвиняли, это ложь!

Я поставил на воспроизведение телефонный разговор Нади с менеджером Рычкова.

— Ах это… Да… Простите. Я исполняла требование Нины Ежовой… — поползла на коленях в мою сторону помощница, простирая руки. — Ну и аппетиты у этой дамочки, скажу я вам…

— Хватит! Еще один выпад в сторону Ежовой, и тебе придется заказывать себе пластику лица, потому что я спущу тебя с лестницы кубарем, и ты точно себе что-нибудь испортишь. А поскольку тебе не жить в столице, где полно хороших пластических врачей, делать тебе новое лицо будут рукожопы провинциальные. Саму себя не узнаешь в зеркале.

— Я все могу объяснить. Выслушайте меня.

— Довольно. Убирайся. По-хорошему. Пока есть возможность.

— Я не уйду. Я… Я здесь лягу и буду лежать, пока вы меня не простите!

Надежда Милевич натурально растянулась на ковровой дорожке.

— Я знаю, что вы на женщину руку не поднимите. Вы идеальный, самый лучший… За это я вас и люблю.

— Вставать не хочешь?

— Я заслужу ваше прощение! И вы поймете, что я — ваша судьба. Я, а не провинциальная клуша! Мать-одиночка… Да что вы в ней нашли! У нее даже фигура не идеальная…

Все! Этот цирк мне надоел. Я выдернул конец ковровой дорожки из-под дивана и быстро закатал помощницу в ковер, как в рулет. Она не верила, кричала, отбивалась… Но дело было сделано. Я вытолкал ковер с визжащей помощницей в коридор и позвал охрану.

— Вынесите это и придержите в кладовке, пока я разбираюсь. Начальника СБ и отдела IT ко мне в кабинет!

Я понимал: Надежда Милевич знала слишком много о моей компании. Если я просто выпну ее, она может захотеть отомстить. Я же видел, как она мне в глаза солгала только что. За спиной такая дамочка и убить может, не моргнув и глазом. Надо было лишить ее возможности заходить в учетные записи, проверить все устройства, пароли и прочее, что она могла использовать для вредительства и слива.

Это была работа для СБ и IT-шников, а также я позвал юристов, чтобы отозвать все разрешения и доверенности, выданные Надежде, что позволяли ей представлять мою компанию и действовать от ее лица… Плюс разослать всем контрагентам, с которыми плотно работаем, уведомление…

Работенки немало!

Пришлось работать без отдыха и перерывов на сон почти целые сутки…

Надю все это время держали в кладовке, взаперти. Когда открыли, она выбежала взъерошенная и трясла кулаками от злости:

— Ну, знаете ли, давно я на ведро по нужде не ходила! Вы за это заплатите! За унижение и жестокое обращение с людьми… Я на вас в суд подам.

— Ради всего святого. Но только прежде вынеси за собой ведро с отходами, окей? И покинь это здание.

Я следил за исходом Надежды Милевич из окна и видел, как первым делом она бросилась в свой телефон, явно намереваясь напакостить, едва выйдя из здания. Но тут же заорала и затопала ногами сердито. Все данные с ее телефона, планшета и прочих устройств были удалены, все аккаунты заблокированы и лишены возможности доступа к важным документам. Попытается ли Надя нагадить мне как-то еще? Возможно… Время покажет. Но я сделал все, что мог, чтобы обезопасить себя. Все, что было в моих силах…

Теперь можно было и домой отправиться.

Но больше всего хотелось увидеться с Ниной и объясниться.

Полный предвкушения, размышляя о том, какие цветы ей подарить, я вышел из здания, как вдруг ко мне кинулся мужчина в черном, шапочка надвинута на самые глаза. Лицо его было искажено.

Черт подери, что у него на уме?!

В воздухе повис металлический привкус опасности и дурного предчувствия.

Неужели Надежда Милевич еще и киллера для меня заказала?

Глава 25

Алексей

До нашего столкновения оставались жалкие метры. Я толком не успел разглядеть лицо нападавшего. Мужчину сбила с ног моя охрана. Я подстраховался на случай, если Надежда захочет подослать ко мне кого-то, чтобы навредить физически. Поэтому охранники, незаметные для глаз посторонних, были настороже. Они повалили на асфальт нападавшего, скрутили его хорошенько. Он пытался вырываться.

— Отпустите! Отпустите! Кравцооооов! — заорал благим матом. — Кравцов, я брат Нины Ежовой! Нина в беде! Кравцов, только ты можешь ей помочь.

— Поднимите его! — скомандовал я, едва услышал, что Нина в опасности.

Я шагнул к мужчине.

— Босс! — предупреждающе взмахнул ладонью охранник.

— Спокойно! Я его узнал, — ответил я, пристальнее вглядевшись в лицо мужчины.

Теперь у него припухла щека от