— Спарринг обычно проводится между двумя соперниками, — произнёс Андрей.

Они смотрели на меня и искренне не понимали, чего я от них хочу. Ну, все, кроме Кристины. Кристина-то отлично знала, что схватки один на один — это не самая частая ситуация в жизни. Собственно, вообще ситуация из ряда вон. Как правило, если тебя хотят убить или скрутить, то кидаться будут втроём-вчетвером как минимум.

Но в этом аристократическом мире всё было не так. Здесь, если на тебя нападают три-четыре человека, значит, случилось что-то невероятное. Ведь дворянину подобает выяснять все вопросы в поединке. А когда против тебя выступают несколько человек — видимо, что-то пошло не так. Ты где-то оступился, и тебя пришли арестовывать. В таком случае дворянин вовсе не должен оказывать сопротивления.

Разумеется, в Чёрном Городе могли налететь и толпой на одного, но… не на мага. Хорошо одетого и умеющего себя держать человека видно сразу. И такой человек, с высокой долей вероятности, окажется магом. Чёрным или белым — большой вопрос. Если чёрным — то нападающие запросто могут распрощаться с жизнью, а магу за это даже ничего не будет.

— Значит, сейчас мы проведём необычный спарринг, — миролюбиво сказал я.

— Я могу понять всё, — вмешался Платон. — Кроме участия госпожи Нарышкиной.

— Да, меня тоже это смущает, — закивала Полли.

— Что именно? — спросил я.

— Саблю или меч можно задержать в последний миг. Колющим оружием можно ударить плашмя или только наметить укол, — вновь заговорил Андрей. — А стрела тебя просто пронзит, и всё.

— Если в тренировочном бою меня пронзит стрела, значит, туда мне и дорога, — проворчал я.

— Ты думаешь только о себе! — внезапно прорвало Мишеля. — А Полли?

— А что Полли? — посмотрел я на него.

— Как ей жить, зная, что она убила тебя⁈

«С гордостью», — едва не ляпнул я.

Осторожно потряс головой и увидел, что там действительно что-то накрепко сбилось. Раз от разу уровень угрожающей мне опасности не понижался, а, напротив, возрастал. В результате я уже просто не воспринимал всерьёз угрозу расставания с жизнью. Когда играешь со смертью каждый день, смерть превращается в игру.

Хотя не стоит забывать, что это касается только меня. Остальные присутствующие в зале условно могут считаться нормальными людьми.

— Я не погибну, — пообещал я.

— Откуда тебе знать? — спросила Полли.

Очевидный ответ был: «Если бы я чисто физически мог вам проиграть, я бы сейчас здесь не стоял». Но обижать ребят не хотелось.

— Ходил вчера к прорицательнице, — солгал я.

И, судя по выражениям лиц, это был аргумент. Прорицателям в этом мире доверяли не на шутку.

— Ну… Если к прорицательнице, — Полли подняла лук, и на тетиве появилась стрела.

— На счёт три, — сказал я. — Приготовились! Полли, не попади в других! Про них прорицательница ничего не говорила… Все готовы? Раз, два, три!

На счёт «три» всё пришло в движение, и мой мозг моментально переключился в боевой режим, откинув лишнее. Только быстрый анализ ситуации и реакции. Причём, анализ вообще уходил куда-то в подсознание, не засоряя кристально чистый разум. Он выбрасывал туда лишь готовые решения — которые даже не формулировались, а просто переходили в действие.

Лишь одна блокировка, которую я выставил заранее, осложняла дело: нельзя никому навредить.

Цепь спасла меня от первых ударов. Я провёл её так, что она отбила все клинки. Затем, уйдя в наклон, я чиркнул цепью понизу, норовя подсечь Платона. Но мой учитель тоже умел учиться, и на эту уловку, которая повергла его год назад, не купился. Платон подпрыгнул, и цепь пролетела под ним.

Стрелу Полли я не увидел — почувствовал. И кинулся на пол. Очень вовремя. Ощутил затылком движение воздуха, а потом — удар в пол где-то поодаль.

Я вскочил, цепь обмоталась вокруг предплечья. Я взмахнул рукой, отбивая удар. Встретил взгляд широко расшитых глаз Анатоля.

Шаг вперёд, захват локтем за горло, удар под колено. Я буквально бросил Анатоля на пол, сам наклонившись — надо мной просвистел меч Кристины.

Разворот. Цепь слетает с руки и оплетает ноги Кристины. Рывок и одновременно — шаг в сторону. Кристина уже летела спиной на пол, а я этого даже не видел, только чувствовал.

С саблей Мишеля разминулся на сантиметр, она пролетела мимо моего уха. Оказавшись с ним лицом к лицу, ударил головой. Бросок вперёд! Я перелетел через упавшего Мишеля, пропустив над собой ещё одну стрелу.

Пора с этим заканчивать.

Я вышел на колено. Цепь соскользнула с ног Кристины и, удлиняясь, метнулась к Полли, обвилась вокруг лука. Рывок, и Полли обезоружена.

Андрей и Платон пошли на меня с двух сторон. Я отозвал цепь, рванулся к Андрею и, встав на руки, что есть силы ударил его ногами. Повалил на пол. Встал, оставив внизу шипящего от боли друга, и повернулся к двум оставшимся противникам.

Платон развернулся ко мне. Полли была временно нейтрализована — бежала за луком, который я отбросил в дальний край зала.

Платон поднял саблю. Я в ответ поднял руки, и цепь, разделившись надвое, легла в каждую ладонь. Судя по тому, как изменилось выражение лица Платона, он этого не ожидал. И времени на выработку стратегии я ему не оставил.

Я пошёл на Платона, создав с двух сторон от себя настоящий ураган. Потом просто начал двигать руками, направляя на учителя смертоносные плоскости. Платон отступил, затем попытался атаковать — но правая цепь вырвала саблю из его рук и отшвырнула, а левая в тот же миг обвилась вокруг горла.

Я переместился за спину Платона и просто толкнул учителя ладонью под колено. Он упал, а я… Я тоже упал. Опять ушёл перекатом в сторону, потому что почувствовал, что Полли начала стрелять.

И она, к слову, серьёзно вошла в азарт. Лупила стрелами, как пулемёт. Они вонзались в пол, в стены — но только не в меня.

Я вышел из переката, поднял руку. Простейший Щит — и стрелы разлетаются в стороны. Я побежал вперёд. Полли, пятясь, продолжала стрелять.

Вот последний выстрел. Больше она не успевает натянуть тетиву. Я рядом. Щит убран…

— Я сдаюсь, сдаюсь! — запищала Полли, сжавшись и закрыв голову руками.

Я отключил боевой режим, позволил крови успокоиться.

Кулак, обмотанный цепью, опустился. Цепь исчезла. Я выдохнул.

Полли посмотрела на меня сквозь ладони и, осознав, что опасность миновала, робко улыбнулась.

И тут послышались хлопки ладоней. Медленные, издевательские.

Я повернул голову и увидел неподалёку от входа нового персонажа. О котором за время каникул успел подзабыть.

Жорж Юсупов, собственной персоной. Парень, который физически не способен учиться и делать выводы. Сколько бы он ни огребал от меня — каждый раз принимает такую позу, будто всё было наоборот. Пожалуй, можно его даже поуважать за это. Слабым духом господина Юсупова младшего точно не назовёшь.

— Прекрасное избиение младенцев, господин Барятинский! — восхитился Жорж. — Моё чёрное сердце в полном восторге.

— Сердце, господин Юсупов, это мышца, которая качает кровь, — назидательно сказал я. — Оно не может испытывать восторг. Может только качать кровь, либо же перестать это делать.

Боевой режим отпускал небыстро. И пусть сейчас я только говорил, не действовал — но голос мой звучал жутковато даже для меня. Лицо Жоржа окаменело, и хлопать он перестал.

— И если ваше сердце, господин Юсупов, чёрного цвета, то у меня для вас плохие новости, — продолжил я. — Возможно, будет милосердно с моей стороны избавить вас от долгих мучений…

— Костя, — позвала Кристина.

Я досадливо дёрнул плечом. Ладно вам, блин! Шучу же… Наверное.

К Клавдии я в последнее время заезжал частенько, жемчужину приходилось чистить. Только вот моими же стараниями сложных случаев у Клавдии было мало, за прошедший год мы с ней оздоровили едва ли не весь Чёрный Город. А жемчужина чернела быстро.

Платон, когда я рассказал ему об этом, заметил, что это — влияние Тьмы, окутавшей мир. До какого-то момента Тьма питает всех чёрной магической энергией, это что-то вроде поджаривания пищи перед употреблением.

— Вы чего-то хотели, господин Юсупов? — спросил я.

— О, надолго я вас не отвлеку! Я пришёл, чтобы передать послание.

Жорж вытащил из кармана небольшой свиток, выглядевший так, будто его спёрли из реквизита исторического фильма, и протянул мне. Свиток был перевязан чёрной лентой.

— У вашего рода настолько плохо идут дела, что вам приходится подрабатывать