– Восхитительно, – сказала миссис Скейф. – Я даже выразить не могу, какую пользу принесут эти документы нашему делу.

– Рад помочь, – ответил Вандеркамп, собирая телеграммы и запихивая обратно в конверт.

Джульетта вытащила из рукава носовой платок.

– Вот, держите. – Вандеркамп протянул конверт миссис Скейф.

Она взяла его. Джульетта высморкалась. Такое обыденное действие казалось ей неподходящим для сигнала.

– Вы не простужены? – заботливо спросила миссис Скейф, прижимая конверт к объемистой груди.

– Нет, ничуть, – ответила Джульетта.

Где же они?! Что-то не торопятся. Но тут раздался ужасный грохот, и дверь квартиры слетела с петель. Неужели такие театральные эффекты обязательны? Можно было просто позвонить в дверь, и Джульетта открыла бы.

– Наконец-то, – сказала Джульетта, и миссис Скейф нахмурилась:

– О чем вы, дорогая?

В комнату ввалилась куча разномастных полицейских. Миссис Скейф негромко взвизгнула и с трудом поднялась на ноги, а Честер Вандеркамп воскликнул:

– Какого черта?

Джульетта узнала высокого детектива, что допрашивал ее тем утром. Он приветственно приподнял шляпу.

Вандеркампу надели наручники. Он, словно не веря своим глазам, уставился на Джульетту.

– Ах ты, сука! – выкрикнул он.

– Но-но! – остановил его высокий детектив. – Прошу не выражаться.

Миссис Скейф тем временем растеклась в лужицу кружев на диване.

– Айрис, дорогая… – слабо сказала она. – Я не понимаю, что происходит.

Не успела Джульетта ответить, как появился Перри. За ним следовала Жизель. Она как будто не до конца понимала, что происходит, – словно человек, внезапно очутившийся на сцене. Перри обратился к миссис Скейф:

– Мадам, ваша песенка спета. Мы записали эту встречу, а в вашем доме мы нашли письма к Джойсу и прочим фашистским подонкам, даже восторженное письмо герру Гитлеру и… – он сделал нехарактерную драматическую паузу, – «Красную книгу»!

Книга оказалась скорее бордовой, чем красной, но Джульетта решила, что сейчас не время спорить об оттенках цвета. Перри высоко поднял улику и повернулся к Джульетте:

– В доме этой дамы, как вы и сказали, мисс Армстронг.

Миссис Скейф уставилась на Джульетту, разинув рот.

– Айрис, милая, что все это значит?

Она потянулась к миссис Амброз и схватила ее за руку, словно цепляясь за спасательный круг:

– Миссис Амброз! Флоренс! Что происходит?

Миссис Амброз ничего не ответила. Интересно, подумала Джульетта, сверялась ли миссис Скейф со своим гороскопом на сегодня и не было ли там написано: «Сегодня вас ждет сюрприз»?

Миссис Скейф беспомощно посмотрела на Жизель:

– И вы тоже?

– Oui. Moi aussi[32], – равнодушно подтвердила та.

Это похоже на комедию, подумала Джульетта. Интересно, кто следующий выйдет на сцену? Возможно, дворецкий или грубоватый генерал. Но оказалось, что Жизель замыкает актерский состав. Перри указал ближайшему полицейскому на миссис Скейф:

– Арестуйте ее. И доставьте на Боу-стрит.

– Но я ничего не сделала! – запротестовала миссис Скейф.

– Любое действие имеет свои последствия, мадам, – строго ответил Перри.

– А что другие дамы? – спросил один из полицейских. – Их тоже арестовать?

– Нет, они агенты МИ-пять, – ответил Перри.

– Что, все?

– Да.

Как смешно, подумала Джульетта. Она едва заметно улыбнулась высокому детективу. Интересно, почувствовал ли он тоже весь комизм происходящего.

– Я тебя убью, стукачка ты подлая! – кричал Честер Вандеркамп Джульетте, когда его уводили.

– Я бы на вашем месте не беспокоился, – сказал ей высокий детектив. – Скорее всего, не убьет.

Итак, дело было сделано. Завершение операции, разумеется, означало, что их карьера шпионов окончена. Перри повел всех в ресторан «Прюнье» на поздний обед. Сирила взяли с собой. Ресторан, еда и окружение – «гарем» Перри – привели его в благоговейный молчаливый ужас. «Сонм красоток», – попытался сострить метрдотель, усаживая их за столик. Миссис Амброз наградила его испепеляющим взглядом.

Жизель курила одну сигарету за другой. Она, казалось, думала о чем-то своем и лишь слегка поковыряла поставленную перед ней курицу. Джульетта надеялась, что им дадут омаров, но официант шепнул Перри, что есть poularde au riz suprême[33]. Куры «сегодня утром прибыли из Хэмпшира на молочном поезде», сказал он, и Джульетта засмеялась, представив себе сонный сельский полустанок и кур, с кудахтаньем толпящихся на платформе, словно жители пригородов, едущие на работу в город.

Перри повел бровью в ее сторону. Видимо, она как его невеста обязана вести себя достойно. Слава богу, он не объявил собравшимся об их помолвке. Любопытные взгляды были бы для нее невыносимы. (Так ли чувствуют себя нормальные невесты? Скорее всего, нет.) Хорошо, что Перри любит секретничать. Подаренное кольцо он забрал у нее «для сохранности» и положил в один из ящичков своего секретера.

– Если вы это не будете, то я съем, – сказала Джульетта и потянула к себе тарелку Жизели.

– Растолстеете, – сказала Жизель.

– Не растолстею, – ответила Джульетта. Бездонную дыру у нее внутри все равно ничем не заполнить. Она обратилась к Перри: – А что с ними теперь будет? С миссис Скейф и Вандеркампом?

– Полагаю, их будут судить. В суде магистрата, при закрытых дверях. Мосли тоже арестован. И многие другие. Миссис Скейф, скорее всего, интернируют. Посадят в тюрьму «Холлоуэй», ко всем ее дружкам.

– А я думала, ее повесят, – сказала Джульетта.

Петля вокруг дряблой шеи. Вместо шарфа от Эрме.

– Мы не хотим плодить мучеников. Вандеркампа, скорее всего, отдадут американцам. А они, скорее всего, пропесочат его и отправят в глушь, куда-нибудь в Южную Америку. Они будут в ярости, что мы не пригласили их участвовать в операции.

– Ну что ж, мне уже пора бежать, – сказала под конец обеда миссис Амброз, будто сидела на встрече женского кружка. – Я скоро переезжаю в Истбурн, к племяннице.

– А я думала, она живет в Харпендене, – удивилась Джульетта.

– У меня не одна племянница, – хихикнула миссис Амброз.

Перед уходом она вручила Джульетте плоды своего вязания – загадочную вещь, до такой степени бесформенную, что ее назначение решительно невозможно было понять. Джульетта решила, что эта штука сойдет в качестве постельки для Лили.