Жизель пробудилась от спячки и сказала всем adieu. Почему не au revoir?[34]

Когда она ушла, Перри объяснил, что она отправляется на действительную военную службу.

На фронт? Убивать людей. Врагов, мысленно поправилась Джульетта. Неудивительно, что Жизель казалась еще рассеянней обычного.

Аресты в конце концов разочаровали Джульетту. Она надеялась на развязку более драматичную, чем передача преступников в холодные руки закона. Капелька полицейского произвола и насилия была бы нелишней. Может быть, я тоже хочу на действительную военную службу. Убивать врагов.

– Время и прилив никого не ждут, – сказал Перри. – Нам пора обратно на пост, мисс Армстронг.

Джульетта вздохнула:

– Пойдем, Сирил. Снова в бой.

Она сунула руку в карман, где лежали ключи от квартиры в «Долфин-Сквер». Пальцы сомкнулись вокруг зеленой сафьяновой коробочки. Джульетта запихнула серьги в карман, когда столкнулась с миссис Скейф в ювелирной лавке, а потом как-то не решалась их вернуть. Ну а потом, конечно, началась вся эта суматоха с арестами и прочим. Девушке простительна забывчивость.

– Все в порядке, мисс? – спросил ее Сирил, когда она повернула ключ в замке.

– Да, Сирил, все хорошо.

Впереди простиралась война – еще неведомая, – и все же казалось, что все треволнения уже позади.

Джульетта повесила пальто и сняла чехол с пишущей машинки. Села за машинку и размяла пальцы, словно собираясь играть на пианино.

– Ну что, мисс, опять нудная рутина? – сказал Сирил.

– Боюсь, что так.

Как они ошибались! Ужас, подстерегавший их за поворотом, можно было назвать как угодно, но только не «рутиной».

Джульетта вернулась из кафе «Моретти», мысленно вооружаясь для послеобеденной записи «Прошлых жизней». Секретарша с начальственными замашками куда-то делась – возможно, сожрана Минотавром, обитающим в подвале. На ее месте сидела Георгина Гиббс. Ее Минотавр, пожалуй, есть не стал бы. Съесть-то можно, да вот переварить потом будет трудно, подумала Джульетта.

– О, вот и вы, мисс Армстронг, – сказала Георгина Гиббс. – Я уже ломала голову, куда вы делись.

– Я ходила обедать, – сказала Джульетта. – Я не опоздала. Ну или опоздала самую малость. Что-нибудь случилось? Проблема с «Прошлыми жизнями»?

– Возможно.

Георгина улыбнулась. Она была загадочна и невозмутима. Поэтому было трудно понять, о чем она думает. Она бы отлично подошла для работы в Службе безопасности. Глядя на нее, невозможно догадаться, иронизирует она или просто робеет. И это тоже отличная черта для сотрудника МИ-5.

– К сожалению, нам в последний момент пришлось вычеркнуть одного человека, – сказала Георгина. – Теперь у нас не хватает одного женского голоса, – добавила она, возглавляя шествие в кабинет Джульетты, словно та могла забыть, где сидит.

– Джессика Хейсти? – догадалась Джульетта.

– Да. Теперь у нас нет Мельничихи. Еще она озвучивала Маленькую девочку. Которая теперь больна проказой. Я вижу, вы многое поменяли в сценарии.

– Да, – призналась Джульетта. – В нем не было болезней. Насколько мне известно, в Средние века люди только и делали, что болели.

– Да, и про Черную смерть тоже ничего не было, – согласилась Георгина. – А я-то ее ждала с нетерпением. В общем, я все равно отксерила свежие копии.

– А где, собственно, мисс Хейсти?

– Она, по-моему, перебрала за обедом. Я заперла ее в пустой студии. Она несколько мешала другим в «зеленой комнате».

«Зеленая комната» – комната отдыха актеров – была совсем маленькая, и Джульетта хорошо представляла себе, какой хаос могла посеять там поддатая Джессика Хейсти.

– К сожалению, она известная алкоголичка, – сказала Джульетта. – Я пойду посмотрю на нее. Мы начнем вовремя, не беспокойтесь.

– Я не беспокоюсь. Все будет хорошо.

«Прошлые жизни», как легко догадаться из названия, – серия передач о том, как люди жили в прошлом. Хотя поначалу Джульетта надеялась, что там будет что-нибудь про переселение душ. Это было бы увлекательно для младших школьников. Они все, конечно, хотели возродиться в виде собак (во всяком случае, мальчики). В обязанности Джульетты входило посещение школ и беседа со школьниками. «Жизнь человека труда, – объясняла ей Джоан Тимпсон. – Мы должны показать живого человека разных веков. Обычного человека. И мужчин и женщин, конечно. И общество, в котором они жили». В школьных программах делался завуалированный – а может, и не столь завуалированный – упор на воспитание гражданственности. Интересно, подумала Джульетта, не задумано ли это как противоядие от коммунизма?

Большинство исторических передач для школьников было в форме радиопьес. Как объяснила Джоан Тимпсон, если учебные радиопередачи начнут просто излагать сухие факты, то для школьников настанут «тяжелые времена». Она была очень довольна этой аллюзией. («Я же не хочу быть Грэдграйндом!»[35]) Послевоенный мир устал от фактов. Видимо, потому, что в войну их было слишком много.

«Прошлые жизни» уже пронеслись галопом через каменный век, кельтов, римлян, саксов, викингов и норманнов и наконец прибыли в Средние века. Сегодняшняя программа называлась «Жизнь средневековой английской деревни». Джоан Тимпсон обещала вернуться к тому времени, когда дело дойдет до Тюдоров («Я этого не пропущу ни за что на свете»). Интересно, на чем они остановятся?

– На войне, – ответила Джоан Тимпсон. – С войной все остановилось.

– Ну, вообще-то, не все, – скромно сказала Джульетта.

– Кажется, мистер Тимпсон погиб страшной смертью во время Лондонского блица, – сказал ей позже Чарльз Лофтхаус за пивом в пабе «Лэнгем».