12 декабря подтянулись наконец к Орхание столь давно ожидаемые войска со всей артиллерией и обозами, и в распоряжении генерала Гурко оказались налицо достаточные силы для последнего маневра на Балканах – перевала за Балканы. На 13 декабря предписано было начать рано утром движение в горы, соблюдая при этом следующий порядок.

Авангарду под начальством генерала Рауха (лейб-гвардии Преображенский полк, лейб-гвардии Измайловский, 1-й и 4-й лейб-гвардии стрелковые батальоны, Козловский пехотный полк – всего 13 батальонов при 16 пеших орудиях; Кавказская казачья бригада – 11 сотен при четырех конных орудиях) выступить из Врачешти 13 декабря в 5 часов утра и следовать по старой Софийской дороге на перевал Балкан, откуда спуститься в селение Чурияк и потом выйти в долину Софии, на селение Елесницу.

Колонне генерал-лейтенанта Каталея (два эшелона: лейб-гвардии Волынский и Прусский полки при 16 орудиях; Астраханский драгунский полк, одна сотня Кавказской казачьей бригады под начальством генерал-майора Курлова, лейб-гвардии Литовский и Австрийский полки, 2-й и 3-й лейб-гвардии стрелковые батальоны при восьми орудиях под начальством генерал-майора Философова) следовать за авангардом по той же дороге.

Правой колонне, под начальством генерал-лейтенанта Вельяминова, выступив из Врачешти, идти на гору Умургач и оттуда спуститься в селение Жиляву.

Отдельной Этропольской колонне под начальством генерал-майора Дандевиля выступить из Этрополя в 6 часов утра и следовать по дороге в Буново через гору Баба.

Кроме того, предписывалось отрядам графа Шувалова (против Араба-Конака), его высочества принца Ольденбургского (против горы Шандорник), генерал-майора Брока (на Златицком перевале) оставаться на занимаемых ими позициях и зорко следить за неприятелем. Отряду генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера оставаться на позициях у Врачешти и Скривна и наблюдать за неприятелем, занимающим Лютиковскую позицию, составляя заслон против этой позиции. Общее командование над отрядами принца Ольденбургского, графа Шувалова, Брока и Шильдер-Шульднера возложено на командира 9-го корпуса генерал-лейтенанта барона Криденера. Генерал Гурко лично предполагает следовать со своим штабом за авангардной колонной, то есть между колоннами Рауха и Каталея. Стратегический план, лежащий в основании всего предстоящего движения через Балканы, выработанный генералами Гурко и Нагловским, заключается в том, чтобы сильными демонстрациями с наших позиций против Араба-Конака и Шандорника, а также и на нашем левом фланге (то есть на Златицком перевале), и колонной Дандевиля сосредоточить там все внимание неприятеля, а также заставить его предположить, что мы собираемся перейти Балканы всеми силами через гору Баба на Буново и Мирково; между тем направить через Балканы главные силы на нашем правом фланге и втихомолку от турок перевалить на Чурияк, Потоп и Елесницу и через Умургач на Жиляву. План этот очевидно требует двух непременных условий для успешного исполнения: быстроты движения колонн, переходящих Балканы, и соблюдения строжайшей тайны, ибо, узнай турки, что мы собираемся выйти главными силами на Чурияк, Елесницу и Жиляву, они укрепят эти выходы, настроят редутов на господствующих высотах, и переход через Балканы будет приостановлен, затруднен на неопределенное время, придется открытой силой пробиваться тогда в долину Софии, брать штурмом редуты и положить на месте Бог знает сколько человек наших солдат. Но «от судьбы своей никуда не уйдешь», выразился генерал Гурко накануне перехода через Балканы. «С нашей стороны сделано все возможное для успеха; в остальном поможет Бог». 13 декабря рано утром колонны двинулись в горы.

Чурияк,

16 декабря 1877 г.

В 9 часов утра 13 декабря генерал Гурко вышел из своего маленького домика в Орхание и, перекрестившись, сел на коня. Ординацы, конвой, выстроившиеся полукругом у домика генерала, двинулись за генералом по улицам Орхание. Каждый из нас без сожаления покидал неуютный, негостеприимный город, в котором сквозные, промерзшие дома без печей не защищали от холода. Утро было туманное; шоссе, по которому мы двигались в направлении ко Врачешти, обледенело за ночь и было скользко, как хорошо отполированное стекло. Лошади не шли, а скользили по нему и разъезжались ногами в разные стороны. Мы то и дело обгоняли спешившихся всадников, тянувших своих коней за повода; многие из лошадей хромали, побив себе ноги при падении; попадались нам также на пути тяжелые фургоны, запряженные четверкой лошадей, неподвижно стоявшие посреди дороги; напрасно солдаты кричали и били лошадей кнутами и палками, обессилевшие животные рвались вперед, скользили ногами и падали на лед. С дороги свернуть было некуда, ибо с одного края шоссе пролегал замерзший ручей, а с другого лежал снег выше пояса.

Генерал Гурко ехал впереди медленным шагом, молчаливый и задумчивый. Много случайностей представлял начатый сегодня переход через Балканы. Удастся ли без потерь выйти из гор на Софийскую долину, насесть на турок с тылу или, быть может, турки уже знают, стерегут наше движение и готовятся встретить наши колонны, стянувшиеся в узкое горное дефиле, частым огнем с высот и в ущелье? Много рискованного представляло предпринятое сегодня движение! Доехав до селения Врачешти, мы повернули по шоссе влево в ущелье и, сделав ущельем около шести верст, остановились против неширокой дорожки, отделявшейся от шоссе и круто загибавшей в гору. Вся видимая по горе часть этой дорожки и шоссе у подошвы горы были запружены войсками: солдатами, орудиями, зарядными ящиками, конными и пешими людьми. Говор и шум стояли в этой толпе, медленно, медленно втягивавшейся в гору до того медленно, что казалось по целым часам те же группы, те же лица стояли все на том же месте. Генерал сошел с коня против этой дорожки и направился к войлочным кибиткам, разбитым у шоссе уполномоченным Общества Красного Креста; тут предполагалось также и место для будущего перевязочного пункта. В кибитках уже лежало несколько человек больных, большей частью ушибами при падении вместе с лошадьми на скользкой дороге; лежал тут на соломе улан с переломленной ногой и сильно морщился от боли; лежало несколько человек солдат, покрытых одеялами, благодетельно припасенными заботливостью Красного Креста. Генерал Гурко, едва сошел с коня, был сейчас же окружен начальниками частей, с которыми он то говорил в одиночку, то громко обращался ко всем. День наступил между тем солнечный, ясный и нехолодный, и это считалось хорошим предзнаменованием в отряде. Замечательно, что все дни битв генерала Гурко с неприятелем сопровождались ясным солнечным блеском и теплотой. Так это было в первом за-Балканском походе, так было и под Горним Дубником, Телишем и, наконец, у Правицы и Этрополя. Сегодня, после ряда морозных дней и вьюги, природа подарила нам снова солнечный, нехолодный день, ослепительным блеском озаривший кругом снежные высокие горы. Но генерал был, видимо, чем-то недоволен; он нетерпеливо ходил взад и вперед около войлочных кибиток, ежеминутно посылал ординарцев в гору с приказаниями и сердито глядел на запруженную солдатами горную дорожку. В самом деле, было уже три часа дня, а половина авангардной колонны еще не втянулась в гору; переднее орудие с пяти часов утра до трех часов дня не успело дойти до перевала.