– Двоюродный брат. Но не волнуйтесь, боярыня, не доглядчиком при вас я его ставлю, а помощником. Если бы подсматривать да послушивать за вами хотел, других бы людишек нашел. Да и надобности мне в этом нет, так как сейчас играете вы на моей стороне. Тем более о нападении на вас я тоже слышал. Разворошили вы осиное гнездо, боярыня, поэтому и должно узнать, какое.

– Почему вы так уверены, что я распутаю?

– Есть у вас качество одно, в наших краях трудно находимое. Нам бы все быстро, наскоком, да сплеча, а вы камушки один за другим складываете, и так день за днем, без устали. Поэтому и получится у вас дело это распутать, я так думаю. Тем более, и Лыковский стол нам давно не нравится. Что-то там происходит, а что именно – не знаем. И еще, знайте, что Михаил Степанович Лыков был не последним человеком в этом посольстве. Доказательств против дворянина тогда у нас не было, поэтому дело мы замяли, да только отметочку поставили. Так что будьте, боярыня, поосторожнее.

Анну снедало желание расспросить поподробнее думного дьяка. Но заставить полномочного министра Ивана III рассказать все происшедшее тогда было невозможно. Знал Курицын гораздо больше. Но выведать, что именно его интересует в приказе Лыкова, было нереально. Поэтому единственное, что оставалось верховной боярыне, это запастись терпением, а дорога сама куда надо выведет. Она привыкла доверять времени и хорошо помнила любимые слова Паоло. Монах любил повторять: истина – дочь времени. Иногда действительно надо было просто уметь ждать. Придет час, и все выплывет наружу, нужно только терпеливо идти по следам и распутывать одну нить за другой.

В это время дверь неслышно отворилась, и вошедший человек вежливо поклонился. Он ей понравился с первого взгляда. Бывают такие люди, в одном взгляде которых читается прямая натура и честная, благородная душа. Анна сразу почувствовала себя лучше. Человек на самом деле производил впечатление надежного и верного. Серые глаза смотрели просто и строго из-под нависших кустистых бровей, ястребиный нос, впалые щеки, четко очерченные сжатые губы сразу внушали доверие. На вид ему было около пятидесяти лет, но на самом деле узнать возраст было не так-то просто. Коротко остриженные волосы были совершенно седыми, выдубленная солнцем и ветром кожа покрыта сеткой морщин, но движения были быстрыми и ловкими, а походка пружинистой. Все выдавало в нем бывалого и опытного воина.

– Здравствуйте, боярыня, – голос был глухим и хрипловатым, словно высушенным временем.

Она протянула ему обе руки, словно скрепляя их союз. Теперь она могла, наконец, перестать думать о собственной безопасности и сохранности Василисы. Помощь заклятого врага Софьи была очень кстати. С самого начала Андрей Дорогомилов твердым голосом перечислил все, в чем она обязана была на него положиться. Ее отныне запрещалось выходить одной. Он или один из его доверенных людей будет следовать за ней тенью, и Василисе в это время предлагалось или быть вместе с ними, или оставаться дома под надежной охраной.

– Я понимаю, боярыня, что вы не привыкли, но выхода у нас на данный момент нет. Интересуются вами самые разные люди, и попустительствовать им в наши планы не входит. Поэтому предоставить вам полную свободу действий больше нет никакой возможности. Вы стали слишком важным человеком в Москве.

Потом она несколько раз пыталась выведать, что известно Дорогомилову. Но он оказался человеком неболтливым и секретов своего хозяина не выдавал, ограничиваясь успокоениями, что, мол, это не против нее. А один раз и вообще прямо сказал:

– Есть у нас подозрения, да только вокруг да около, а уверенности никакой. Но если вам скажем, то все испортим. Вы, боярыня, своим умом и проницательностью известны, поэтому хотим вам поле действия оставить. А так только как неопытные псы: натопчем, дичь спугнем и следы вам испортим.

Ему нельзя было отказать в справедливости суждения.

Итак, все на нее надеялись. Эта идея не доставляла ей удовольствия. Анна сидела в своей комнате, сосредоточенно рассматривая стену напротив. Словно на побеленной известью стене могли выступить волшебные слова и подарить ей разгадку. Почувствовав, что становится холоднее, спустилась на небольшую кухоньку, на которой вовсю орудовала Василиса, разогревая нехитрый ужин. Анна все чаще и чаще под любыми предлогами стала избегать вечерь в княжеском тереме. Конечно, пища там была более вкусной и разнообразной, но очень уж тяжелой и обильной. Но в конце концов от каждого обеда и ужина посылали верховной боярыне с истопниками блюда с подачей, как и всем боярам, думным людям и спальникам. Даже если и забывали, то расторопная Василиса тут же отправлялась к ключникам большого двора выяснять, за что обидели. Потом карлица возвращалась в сопровождении рассыльщика с полным коробом самых различных яств, который бил челом и просил не гневаться. Анна и не гневалась. Ее всегда удивляла столь сложная организация кремлевских обедов, когда каждый день на государев стол и на подачи расходилось несколько тысяч блюд. Ей приходило в голову, что гораздо проще боярам и служилым людям было бы иметь собственных поваров, а не ждать, пока истопники большого дворца принесут раздачу. Много пережитков старины сберегла Московская Русь. Так было положено, что ближние бояре и служилые люди кормятся при князе, как кормилась когда-то дружина. Крепко держались за обычаи дедов-прадедов и казалось, что если повелось так испокон веков, так тому и быть. Хотя сейчас такая организация постепенно становилась настоящей головоломкой, и Анна только диву давалась, что все как-то действовало и исправно заносилось в огромные дворовые книги.

На этот раз им с Василисой достался добрый кусок жареного на вертеле поросенка, гречневая каша с потрохами, грибная запеканка, виноград в патоке, медовые пряники и целый жбан свежесваренного пива. Ели молча: Василиса наслаждаясь и в который раз благодаря Боженьку за сытную и счастливую жизнь, Анна не чувствуя никакого вкуса. В голове словно застыл целый ворох беспорядочно накиданных мыслей, и порядок никак образовываться не желал.

Конечно, она знала, что каким бы изощренным не был план убийцы, в нем всегда найдется недосмотр, маленькое, но упущение. И еще она была уверена, что построить все безукоризненно было невозможно. Досадная и неразумная случайность, непредвиденное стечение обстоятельств и происки капризной Фортуны рушили все самые искусные и старательно выстроенные преступления. Иногда ей даже казалось, что под обличьем непредсказуемой Фортуны на самом деле скрывалась богиня правосудия Немезида. Как часто именно неожиданная игра азарта изменяла все, и любой план превращался в карточный домик. Поэтому кроме собственной логики, терпения и умения выбираться из самых запутанных лабиринтов Анна привыкла рассчитывать еще и на случай.

Впрочем, на этот раз ждать сложа руки она не стала. В конце концов Фортуна – особа капризная, кому матушка, а кому и мачеха. В голове созрел план действий, и Анна засучила рукава. На следующее же утро заручилась поддержкой Великой княгини. Та уже была в курсе вызова своей верховной боярыни к Курицыну и дала ей полную свободу действий. После откровенного разговора с Дорогомиловым и недолгого визита в избу Большого приказа, где хранились архивы Московского Кремля, Анна вернулась домой, устроилась на удобном стуле с подлокотниками и задумалась, восстанавливая в мельчайших деталях беседу со своим недавно назначенным ангелом-хранителем, которому, по всей видимости, Федор Курицын дал разрешение рассказать все известные им сведения. Андрей Дорогомилов красноречием не отличался, на детали и описания был скуп, да только, когда заговорил об Антипе Сицком, голос его дрогнул.