Следующее ее воспоминание – вой сирен и Уильям, проклинающий ее: «Зачем ты вынудила меня это сделать?»

…Резкий сигнал клаксона вернул Кейт к действительности. Оглянувшись по сторонам, она увидела, что многие удивленно смотрят на нее. Опустив голову, агент развернулась и побежала обратно к гостинице. Когда она добежала туда, волосы и футболка были мокрыми от пота.

Хейден вошла в вестибюль. Внезапно ей остро захотелось принять горячий душ и смыть с себя пот и воспоминания. Она нажала кнопку вызова лифта, и вдруг ее окликнули сзади:

– Кейт!

При звуках знакомого голоса Кейт напряглась. Облачившись в эмоциональные доспехи, она обернулась и увидела приближающегося брата Митчелла. Они не виделись уже лет пять. Митчелл оставался таким же высоким и подтянутым, однако после смерти жены он выглядел каким-то уставшим. В его черные волосы вплелись серебристые нити. В свете люминесцентных ламп сверкнула приколотая к груди звезда техасских рейнджеров, в руке он держал фетровую шляпу.

Кейт потерла затылок.

– Здравствуй, Митчелл. Всё в порядке?

– У мамы всё хорошо.

– Как ты меня нашел?

– Увидев тебя в новостях, я рассудил, что ты остановилась недалеко от управления полиции. Заглянул туда и представился.

Кейт ощутила раздражение.

– И тебе выложили всё на блюдечке?

– Как-никак, я рейнджер. И у меня много знакомых в полиции.

И все-таки ей было не по себе.

– Ты прав.

– Мама также видела тебя в новостях. Она знает, что ты в городе.

Кейт ощутила укол вины.

– Я ей позвоню.

Митчелл провел рукой по кожаной ленте с серебряными заклепками своей шляпы.

– Почему ты к ней не заглянула?

Визиты в родительский дом, где по-прежнему жила мать, будоражили неприятные воспоминания. Когда у Кейт бывало свободное время, она приглашала мать навестить ее там, где она останавливалась. Та всегда соглашалась и никогда не требовала от Кейт приехать к ней домой.

– Я сказала, что позвоню ей, и я позвоню. – Пусть ее брат и обучен ведению допросов, но она мастерски владеет искусством уходить от ответов.

Митчелл уставился себе под ноги, затем снова поднял взгляд.

– Почему ты остановилась в гостинице, а не дома у мамы?

– Ничего хорошего из этого не получилось бы.

– Почему? – Митчелл шагнул к сестре, грозно возвышаясь над ней. Однако Кейт играла с ним в эту игру с раннего детства.

Не двинувшись с места, она покачала головой, ощутив прилив старой горечи.

– Мне неинтересно воскрешать прошлое.

Митчелл провел пальцем по краю шляпы. Какое-то время он молчал.

– Я точно не помню, что говорил после смерти отца, но знаю, что это была грязь. И мне следовало уже давно попросить у тебя прощения. Смерть Сьерры заставила меня на многое взглянуть по-другому.

– Ты говорил, что я сама нажала на спусковой крючок. – Кейт вскинула подбородок.

Сдвинув брови, Митчелл тяжело вздохнул:

– Я был молод. Зол. Мне было больно. Я не хотел…

– Разумеется, хотел, иначе зачем говорил? – В горле у нее застряли непролитые слезы.

– Я только хочу сказать, Кейт, что сожалею о случившемся.

У нее перед глазами по-прежнему отчетливо стоял их последний разговор перед ее отъездом в университет: ненависть в глазах брата, ярость, обволакивающая каждое его слово.

– Я позвоню маме. Все остальное не нужно.

– Нужно, Кейт. – Митчелл стиснул зубы.

– Почему? Почему по прошествии семнадцати лет это вдруг стало нужно?

Складки в уголках его глаз и рта стали резче. Ему было тридцать восемь лет, но выглядел он на десять лет старше.

– Я был не прав. И хочу, чтобы ты это знала.

Если Митчелл рассчитывал на то, что его извинение воссоздаст какие-то семейные узы, он ошибался. Кейт оценила его попытку, однако она не могла принять его прощение, поскольку сама не могла себя простить.

– Спасибо за твои слова. А теперь мне пора идти. Мне завтра рано вставать.

– Ты близка к тому, чтобы схватить этого Самаритянина?

Чувства оставались для них под запретом, однако почему-то тема убийства показалась безопасной.

– Мы ждем результаты баллистической экспертизы. Ответ я должна получить завтра или послезавтра.

– Мазур – хороший полицейский. В наших краях он недавно, но дело свое знает.

Странно, но хороший отзыв брата о Мазуре Кейт очень приятно было слышать.

– Отрадно это сознавать.

Митчелл достал из бумажника визитную карточку.

– Если я буду тебе нужен, позвони.

Кейт щелкнула пальцем по карточке. Ее раненые чувства подождут. Она понизила голос. Пусть брат и козел, но у него репутация хорошего полицейского.

– Жертва была знакома с Уильямом Болдри.

– Что? – Черные глаза впились ей в лицо.

– После освобождения из тюрьмы Уильям работал в автосалоне Санчесов. Мы со следователем Мазуром ездили к нему домой. Домработница сказала, что он в Нью-Йорке.

– Это не в его духе… – Митчелл покачал головой.

– Да, ты прав. Поэтому мы заглянули к его брату и на ранчо рядом с Мединой. Уильяма нигде не оказалось.

– Господи, Кейт… И ты одна бегаешь ночью, а этот тип где-то рядом!

– Мне уже приходилось иметь дело с такими, как он. Но раз Уильям бродит где-то рядом, может быть, ты уговоришь маму уехать к тете Лидии?

Митчелл стиснул шляпу с такой силой, что смял поношенные поля.

– Мама не уедет из города до тех пор, пока не увидится с тобой.

– Поговори с ней. Убеди ее уехать.

– Поговори с ней сама.

– Я веду расследование.

– Попробую поговорить, но ты все же повидай ее, – сказал Митчелл, уже мягче. – Мама тебя любит.

Его слова укололи больнее любого оскорбления.

– Я поговорю с мамой.

– Чем я могу тебе помочь?

– У меня даже нет никаких доказательств того, что это был Уильям, – сказала Кейт. – Глорию Санчес мог убить и кто-то другой.

– Ты умная и разберешься, в чем дело. Папа говорил, у тебя дар. Если существует какой-то алгоритм, ты его обязательно увидишь.

Усталость усилила сомнения. Недостаточно одного предчувствия, чтобы подозревать Уильяма. Нужны конкретные факты.

– Просто присматривай за мамой. Позвоню ей завтра.