Казалось, Митчелл хотел что-то добавить, однако в конце концов только тряхнул головой.

– Обязательно позвони, если тебе что-либо понадобится.

– Обещаю.

– И я искренне сожалею о том, как себя вел. Знаю, что временами со мной бывает тяжело. Но мы с тобой родные люди.

Кейт понимала, как трудно ее брату было сделать подобное признание.

– Я могу записать «временами со мной бывает тяжело» на пленку? Из этой фразы получится хороший сигнал для телефона.

Митчелл несколько расслабился, однако о том, чтобы кто-то из двоих улыбнулся, пока что не было и речи.

– Для этого нужно выпить несколько банок пива.

– Буду иметь в виду, – сказала Кейт.

– Береги себя, Кейти.

– И ты тоже, Митчелл.

* * *

Рэймонд Дрекслер никак не ожидал, что его жизнь так стремительно превратится в полное дерьмо. Он по-прежнему не мог свыкнуться с тем, что из-за долбаных полицейских и Кейт Хейден потерял свою милую Сару. Никто его не понимал.

Въехав в Нью-Мексико, убийца завернул на стоянку для дальнобойщиков. Пряча лицо, купил бритву и ножницы, зашел в туалет, где принял душ, обрился наголо и сбрил бороду. Одевшись, натянул на голову поношенную бейсболку, которую выудил из корзины с забытыми вещами. Мимо проходили другие водители, но на него они не обращали внимания. Не он первый изменял свою внешность в таком месте.

Бросив бритву и крем для бритья в сумку, Дрекслер вернулся к своей машине. Смотрясь в зеркало заднего обозрения, провел ладонью по гладкой макушке. К новой внешности нужно еще будет привыкнуть. И он сомневался, что без бороды собственное лицо когда-нибудь ему понравится. Твою мать, чувствуешь себя голым…

Истощенный, Дрекслер еще час ехал на юг, пока усталость наконец не вынудила его остановиться. Поставив машину на пустынной стоянке у съезда с шоссе, он закрыл глаза, чтобы немного вздремнуть.

Проснувшись, взглянул на часы и обнаружил, что проспал десять часов.

– Твою-ю‑ю ма-а‑ать!

Какое-то раздирающее внутренности мгновение ему казалось, что его заметили и вызвали полицию. Выбравшись из машины, он быстро справил нужду и поехал дальше.

Впереди показался дорожный знак: «Добро пожаловать в Техас! Ведите себя на дороге дружелюбно, как это принято у нас в штате!» Когда его машина пересекла границу штата, Дрекслер наконец расслабился и, откинувшись назад, опустил стекло. Теплый воздух доставил ему наслаждение. Он устал от снега и мерзлой земли. Ласковое тепло Техаса манило его. Он еще никогда никого не закапывал в пустыне.

Взяв пакет с недоеденными пончиками, обсыпанными белой пудрой, Дрекслер отправил в рот один целиком. Пончик успел зачерстветь, однако глоток кофе помог проглотить его. Сочетание сахара и кофеина попало в цель, придав ему необходимые силы.

Включив радио, Дрекслер надавил на педаль газа.

Еще восемь часов в пути – и он окажется в Сан-Антонио.

Сан-Антонио, штат Техас Вторник, 28 ноября, 22:05

Высадив Кейт у агентства проката машин, Мазур заехал к своей бывшей жене в надежде побыть немного с дочерью, пока та в одиннадцать не ляжет спать. Он направился к крыльцу, обратив внимание на новенькую «БМВ» у входа в дом. Шерри всегда любила дорогие игрушки, и теперь, устроившись на новую работу, она могла себе это позволить.

Шерри приобрела в поселке дом с патио, где имелись также просторная лужайка, крытый бассейн и фитнес-центр, а по выходным устраивались разнообразные мероприятия от дегустации вин до концертов. Когда только поженились, они безумно любили друг друга. Мазур побился бы об заклад на свою правую руку, что их брак будет долгим и прочным. Но после того как он поступил в убойный отдел, отношения начали расшатываться с каждым пропущенным ужином, с каждым возвращением домой за полночь, с каждым днем рождения, проведенным на дежурстве. Рождение Калеба не было запланировано, но они с Шерри увидели в малыше второй шанс. На протяжении нескольких месяцев казалось, что все проблемы остались позади. Однако затем мальчик умер. Горе окончательно развело обоих.

Когда Шерри подала на развод, неожиданностью это не стало, и все-таки у Мазура было такое чувство, будто ему врезали ногой в промежность. Он очень долго переживал развод, ему было стыдно перед Алиссой.

Тео позвонил в дверь. В коридоре застучали шпильки, дверь распахнулась настежь. Шерри была в ладно скроенной юбке и белой блузке, туфли на высоких каблуках придавали ее ногам потрясающий вид. Светлые волосы были заплетены в косу.

– Привет, Тео, – смущенно пробормотала она. – Алисса говорила, что ты можешь заехать.

– Извини, Шерри, что не позвонил. Я всего на несколько минут.

Улыбка на лице у бывшей осталась, однако глаза холодно блеснули.

– Понимаю. Ничего страшного. На самом деле я хотела кое о чем с тобой поговорить.

– Конечно.

– Папа! – В глубине коридора появилась Алисса. Она была в шортах, не по размеру большой футболке с эмблемой чикагской полиции и носках.

– Привет, малыш!

Мазур заключил дочь в крепкие объятия, прижимая к себе. Похоже, при каждой новой встрече девочка оказывалась на пару дюймов выше ростом.

– Нам только что доставили пиццу. Не хочешь присоединиться?

Мазур оглянулся на Шерри.

– И не думай отказываться. – Та улыбнулась. – Присоединяйся. Мы уже тысячу лет не ели все втроем.

Мазур прошел на кухню, оснащенную мраморными столешницами, всевозможной техникой из нержавейки и хрустальной люстрой. Стеклянная дверь вела в огороженный двор и к небу, полному звезд.

На столе лежали две коробки с пиццей. Одна была с сыром, для Алиссы, другая – с ветчиной и грибами, какую больше всего любил Тео. Похоже, Шерри действительно собиралась сказать что-то важное, раз заказала его любимую пиццу.

Алисса протянула отцу тарелку, и тот положил себе два куска.

– Угощайся!

Шерри достала из холодильника холодную содовую. Открыв банку, поставила ее перед Мазуром.

– У меня есть и пиво, но ты сказал, что тебя ждет работа.

– Сойдет и содовая.

– Замечательно.

Пока Алисса рассказывала отцу о том, что произошло с ней за день, Шерри прошла к бару, налила себе водки и бросила в стакан пару кубиков льда. Отпила глоток, потом еще один и лишь затем вернулась к столу.

Минут пятнадцать разговор шел ни о чем. Тео вынужден был отдать Шерри должное: она никогда не мешала ему встречаться с дочерью, нередко подстраиваясь под его сумасшедший распорядок дня.