– Мне говорили, что в свой полк вы собирали лучших саперов, самых способных и многократно испытанных в боях, – произнес он, опускаясь в складное кресло возле стола.

– Всех командиров я знаю лично, – кивнул Арвел, – так что у меня не было особых забот отослать им приглашение. Отказавшихся не случилось.

– Еще бы! Я слышал, что после того, как ваш полк за неделю сломил сопротивление крепости Барритц, об которую барон Вильфор бился три месяца кряду, господин Улла был призван к Трону для особой благодарности. Это правда?

– Саперы барона просто не хотели видеть уязвимых мест в кольцах обороны, – хмыкнул в ответ Арвел. – И еще у них не было достаточно мощной взрывчатки.

Лавеллер понимающе наклонил голову. Об удивительных смесях инженера Хаддена, способных сносить целые горы, он слышал не раз и не два. Стены твердыни Барритц, считавшейся неприступной, господин Хадден развалил легко – так, словно это была пастушеская хижина. Штабные офицеры Вильфора, придя в себя после серии немыслимой мощности взрывов, не могли поверить своим глазам. Приказ идти на приступ опоздал, и тогда вперед бросились все те же саперы только что сформированного инженерного полка. Именно они первыми ворвались вовнутрь крепости, и им досталась вся слава – к стыду, досаде и убытку солдат Вильфора, которые маялись под древними стенами больше трех месяцев.

– Но сейчас, как я понимаю, вы оставили химию и занялись вопросами механики? – поинтересовался лавеллер.

Арвел выдернул пробку из бутылки синего стекла, разлил вино в бокалы и придвинул к гостю блюдо с ветчинами.

– Именно так, – ответил он. – Вопрос с порохами повышенной мощности я могу считать почти решенным. Я говорю «почти», потому что на данный момент мне трудно говорить о массовом производстве. Здесь есть сложности… Я разослал три десятка писем инженерам королевских пороховых заводов, но положительных отзывов получил всего несколько. Зато – уже были взрывы и смерти.

– Это неизбежность, господин мой Арвел, – развел руками лавеллер.

– Да, но я хочу свести риски к минимуму. Пороха будут, но не завтра. Да и к тому же у нас пока слишком мало пушек, способных эти пороха выдержать. Сейчас меня более всего интересует скорострельность…

Хонт-А-Ллор тихонько вздохнул. Ему очень хотелось есть, но он ждал, пока хозяин возьмется наконец за вино. Арвел тем временем медлил, словно позабыв про стол. Его задумчивый вид заставлял лавеллера терзаться мыслью о том, что знаменитый инженер не рад навязанному приказом Уллы помощнику.

Хаддена часто поминали как человека угрюмого, не подпускающего к себе решительно никого: сейчас Хонт готов был согласиться с такой характеристикой. Господин королевский инженер не мог прогнать его от себя, это так, но много ли сам он сможет сделать под рукой мастера, имеющего привычку работать без помощников?

Когда Арвел поднял бокал с вином, пушкарь не смог сдержать тихий вздох облегчения.

– Вы меня простите, – Хадден, глянув в глаза собеседника, растянул губы в усталой улыбке, – я, наверное, и в самом деле слишком погрузился в себя.

– Нет, ну что вы, господин мой…

– Это невежливо с моей стороны, так что не спорьте. Знаете, о чем я сейчас думал?

– О чем же?

– О том, что прибытие математика мне более чем на руку.

– Вот как?..

– Именно! Давайте наконец поедим, и я расскажу вам, что меня так терзает. Кстати, Хонт! Улла, да будет вам известно, о моих горестях ни сном ни духом, но тем не менее – угадал. Впрочем, его догадливость немало помогла ему в карьере, уж поверьте мне на слово.

Обсуждать фигуру такого уровня, как блистательный Улла, Хонт-А-Ллору не хотелось, поэтому он деликатно усмехнулся в усы и, поставив на стол опустевший бокал, воткнул вилку в ломоть ветчины. Судя по вину и закускам, о деньгах господин Арвел думал мало. Вельможной изысканностью его стол не отличался, однако добыть все это на измученном войной острове Бранти выходило нелегко.

– Вам случалось бывать в этом самом заливе? – негромко спросил Хонт.

– Н-нет, – помотал головой Арвел. – Я даже не знаю толком, где он расположен.

Лавеллер опустил правую руку и похлопал по здоровенной кожаной сумке, стоявшей рядом с креслом.

– Здесь много интересного для нас с вами, господин мой. Прикажете снять печати? Скажу сразу: я там был в конце зимы, но – с другими целями… Так что дело нам предстоит нелегкое.

– Я вижу, – Арвел поджал губы и хитро прищурился, – вам не нравится идея строить оборонительные сооружения в неподходящем месте?

– Именно так, – цыкнул зубом Хонт. – Ужас нашего положения в том, что залив этот оборонять почти невозможно. Местность плоская, как стол, а северный мыс к тому же порядком заболочен. Поставить там пару батарей еще можно – но вот о строительстве бастионов думать не приходится. Городишко – рыбный порт – стоит, по сути, на сваях. Местность эта заселена очень давно, и я сперва не мог понять, в чем тут дело: какой смысл селиться у часто заливаемого берега? И знаете, оказывается, что? Рыбаки объяснили мне и даже показали – мимо этого берега, извиваясь, идет теплое течение, благодаря которому окрестные отмели немыслимо, невозможно богаты рыбой в любое время года. Прямо напротив залива – петля течения. Далее, к северу, оно круто забирает в океан, рождая зимние шторма. Но отмели – это просто дар богов. Отмели кормят сотни тысяч людей не только на Бранти, но и на всех окрестных островах.

– И, конечно же, от залива идут отличные дороги, – понимающе хмыкнул Арвел, – по которым войско Претендентов быстро доберется до любой нужной точки. А у нас, как всегда, слишком мало солдат, чтобы дороги эти перекрыть.

– Не считая Горного Севера, господа Претенденты вовсе не рвутся воевать в слаборазвитых местностях, – заметил Хонт. – Они не любят утруждаться обозами, им проще ограбить и пожечь местное население, совершенно не заботясь о его будущей лояльности. Никогда я еще не видел такой войны, господин мой Арвел…

– И никто не видел, – сумрачно отозвался Хадден.

Он поднялся из кресла, прошелся по кое-как выровненному земляному полу палатки, распахнул крышку большого сундука в дальнем углу. Хонт-А-Ллор увидел, как в его руке появилась большая запыленная бутылка.

– Дело, порученное нам, придется сделать, господин мой Хонт, – произнес Арвел, возвращаясь к столу, – потому как выхода у нас другого нет, хоть убейся. До отъезда еще много времени… доставайте-ка свои бумаги, начнем смотреть, что там да к чему.

К полуночи полк свернул свое немалое хозяйство. Палатки, походные кузни, артиллерийские мастерские – все было сложено, упаковано и погружено на крытые фуры, запряженные огромными мохнатыми конями из тех пород, что столетиями выводились для самой тяжелой работы на каменистых равнинах Юга. В штабном обозе шли и старые, верные тяжеловозы Арвела, с которыми он не расставался все последние годы. Сам он теперь садился в седло нечасто, потому что согласно особому приказу Уллы его охраняли с особой тщательностью. Хадден не протестовал, более того – карету, большую и удобную, он вычертил сам, а собирал ее один знаменитый на всю Пеллию мастер, изрядно удивленный сложностью конструкции: лишенная каких-либо украшений, она напоминала собой здоровенный, чрезвычайно прочный ящик с узкими окнами, посаженный на тяжелую раму из железного дерева, усиленную к тому же множеством стальных уголков и косынок. Задних осей было две, пакеты их рессор отличались непомерной толщиной, а поворотный круг передней отливал из черной бронзы сам заказчик. Из бронзы же Арвел изготовил и передние ступицы, оснастив их барабанами ленточного тормоза, эту схему он подсмотрел на одной водяной мельнице и сразу же поразился, почему никто не додумался применить ее в транспорте – теперь вознице достаточно было только потянуть большой гнутый рычаг, и тяжеленная крепость на колесах вставала на месте, как вкопанная.