И все. Я отбиваю вызов, ругая себя за трусость. В конце концов, он должен знать об угрозах Гатоева! Обещаю себе обо всем рассказать потом. Убеждаю, что угрозы Мусы несерьезны. Ведь Димка – сын Сидельника, а тот, как это ни странно, еще в седле. Политика такая политика… Видно, Ярик нашел способ выкрутиться, несмотря на то, что уже, казалось бы, никаких шансов на это не было. И сейчас такое положение для нас, наверное, лучше.

Горячий душ и сон. Вязкий и муторный. Просыпаюсь с жуткой мигренью. Приоткрываю глаз и снова зажмуриваюсь от болевого импульса, прострелившего мозг в момент, когда сетчатки коснулся луч яркого солнца. Закидываюсь убойной дозой обезболов и возвращаюсь в кровать досыпать. Во второй раз меня будит звонок в дверь.

На пороге – преступно бодрый после такой попойки Димка. И красивый невероятно. Думаю даже не открывать, чтобы он не видел меня помятой. А потом, такая, да к черту!

– Какими судьбами?

– Не смог до тебя дозвониться! – заявляет он и без приглашения заходит, оттесняя меня от двери. – Чат, я так понимаю, ты тоже еще не видела. – Не без интереса вертит головой по сторонам.

– Какой чат? – морщусь я.

– Какой-какой… Поисковый! Собирайся. Надо помочь.

– Да ты что? Я же вчера пила. Мне нельзя за штурвал. Я не пройду тесты.

– На земле волонтеры тоже нужны. Ну, чего стоишь? Давай, одевайся потеплей. Поедем.

Я соглашаюсь только потому, что нам, один черт, придется поговорить. А в той ситуации, что мы находимся, чем раньше это случится, тем лучше.

– Сделаешь чай и бутерброды? – вздыхаю.

– Уже. Сумка в машине.

М-да. Димка уже опытный спасатель. Так что… Пожав плечами, иду в ванную. Быстро смываю с себя остатки сна и пьяного угара. Одеваюсь, как велел. Практично. Многослойно. Чтобы всегда можно было что-то снять, если упаришься.

На этот раз Димка заезжает на высоком полноприводном джипе. Меня ни в коем случае не удивляет, что у него сразу несколько машин. Мужик он молодой, довольно богатый. На что еще ему тратить деньги, как не на такие игрушки?

Надо все ему рассказать. Но почему-то откладываю… То листаю поисковой чат, то просматриваю разнарядки. То на Димку гляжу. Такого беззаботного и красивого. По понятным причинам он одет неформально. И надо отметить, что зеленая парка Colambia идет ему ничуть не меньше, чем костюм от Comme des Garsons.

Отличный донор, да. Самый лучший. Перед глазами зависшим стоп-кадром застывает лицо рыжеволосой малышки – нашей с ним дочки. Моему видению, наверное, лет пять. У видения его глаза и длинный, будто беличий, хвост, спускающийся на спину с макушки. А еще Димкина хитрющая улыбка. Мое сердце мучительно сладко сжимается.

Чтоб ты провалился, Муса. Как же мне претит это все… Мир «крутых» мужчин, которые до того обалдели от власти, что возомнили себя вершителями женских судеб.

В носу страшно жжет. Эмоции не находят выхода, и потому каждая клетка в теле вибрирует от бессилия.

В скором времени присоединяемся к поисковому отряду. Прочесываем лес. В этом даже есть свой кайф. Если отбросить тревоги и волнения в сторону, можно насладиться природой. Осень уверенно наступает, рассыпая кровавые брызги рябин. Первые два часа проходят прямо-таки бодро. Следующие за тем три – сложней. Чаще делаем привалы. Не рассиживаемся, конечно, но когда усталость берет свое, даем себе отдохнуть. Поддерживая в себе тот ресурс, что делает любые поиски эффективными. Идем линией. Прочесываем бурелом квадратами. День клонится к вечеру, когда мы решаем, что пора возвращаться – сил совсем не осталось. И тут эхом над макушками: «Я нашел! Ребят, здесь, кажется, труп»…

Все внутри холодеет. Хотя, конечно, будучи опытным волонтером, я понимаю, что такие случаи – не исключение. Что бывает и так. Но сердце болит. И о потеряшке. И о Димке, который ее нашел. Я почти уверена, что как раз он к этому и не готовился. Димка в поисках видел… ну, не знаю. Наверное, какую-то свою романтику. А тут…

Подбегаю к нему, сидящему на поваленном пне. Обнимаю.

– Дим! Димочка, ты как?

– Жесть. Просто жесть. – Не скрывает своих эмоций. В голубых глазах – детская растерянность и слезы. – Сколько ей было?

– Не помню. Пятьдесят восемь, что ли…

– Могла бы жить, если бы мы успели.

– Ну, вот еще! Не вздумай себя винить. Может, у нее со здоровьем были проблемы. И вообще, мы делали все от нас зависящее, а ведь могли и пальцем не пошевелить! Слышишь? В этом нет ничьей вины.

За спиной гомон, люди, спасатели… А он сидит, глядя перед собой, и взгляд его будто стеклянный.

– Дим, надо идти, слышишь? Мы уже ничем не поможем.

– Да, конечно. Наверное, теперь мне придется дать показания как тому, кто первый ее нашел?

– Сейчас узнаем.

И действительно, Димку опрашивают. Как в таком подавленном состоянии он что-то там объясняет – не знаю. Не отхожу от него ни на шаг, тысячу раз прокляв тот факт, что втянула его в волонтерство.

С формальностями удается покончить только ближе к ночи. Димка измучен. Предлагаю самой сесть за руль. Он отказывается. Вопрос, куда мы едем, на повестке дня не стоит. Нам вообще не до разговоров. Лишь когда тормозим у знакомого дома, спохватываюсь. Смотрю то на башню, уходящую шпилем в небо, то на Димку.

– Поднимешься? – сипло интересуется он.

Глава 23

Поднимаюсь, конечно. Обещаю себе, что просто о нем позабочусь: накормлю, напою, успокою и тихонько уйду. Но стоит мне переступить порог, как Димка берет командование на себя:

– Сейчас наберу тебе горячую ванну, – говорит он и впрямь скрывается в недрах своей квартиры, чтобы секундой спустя вернуться с теплым халатом и чистыми полотенцами. – Ну? Чего застыла?

Усаживает меня на тумбу и принимается расшнуровывать мои трекинговые ботинки. Смотрю на него и не могу поверить в то, что это происходит. Что кого-то не обламывает позаботиться о тебе вот так. Потом все же вспоминаю, что все должно быть наоборот. Вяло трепыхаюсь:

– Ну зачем? Я сама… Дим… – шепчу беспомощно.

– Все нормально. Иди ты первая. Я после.

Именно понимание того, что Димке тоже не мешает согреться, не дает мне в этой самой ванне уснуть. Я быстро моюсь, вытираюсь и, накинув выделенный мне халат, выхожу:

– Дим. Я все.

Димка