Слушая Наталию, полицейский ввел в Гугл имя Жинетт Невё и просмотрел некоторые из сайтов.

— Здесь говорится, что, когда скрипачку нашли, она прижимала к себе скрипку Страдивари.

— Это не более чем легенда. Единственное, что обнаружили, — это футляр от скрипки в прекрасном состоянии, но инструмент бесследно исчез, — ответил француз, не переставая трогать глаз.

Пердомо поднялся со стула и подошел к окну, за которым виднелись деревья, высаженные в огромном дворе полицейского комплекса в Канильясе. Конечно, это совсем не то, что любоваться на сады Франкоса Родригеса из окон своего кабинета в провинциальном отделении, но лучше, чем ничего. Глядя на деревья, он чувствовал, что успокаивается, как некоторые успокаиваются, глядя на огонь в камине. Начал накрапывать дождь, и под весенним северо-западным ветром деревья принялись раскачиваться из стороны в сторону.

— Мы просто хотим сообщить властям о возможном происхождении скрипки, но не собираемся указывать на кого-то пальцем, — пояснила Наталия.

— Вам нечего бояться. Все, что вы мне здесь сообщите, останется в полнейшей тайне. Поэтому я прошу вас высказываться с полной откровенностью и выдвигать любые предположения, какими бы нелепыми и дерзкими они вам ни казались. В столь сложном деле, как расследование убийства, порой важны мельчайшие детали. Итак, помогите мне подвести итог: самолет, на борту которого летела Невё, разбивается над Азорскими островами, и кто-то, возможно из команды спасателей, видит сохранившуюся в целости скрипку и решает оставить ее себе.

— Скорее всего, этот человек ознакомился со списком пассажиров и, увидев скрипку, догадался, что речь идет об очень ценном инструменте, — заметил Люпо.

— Но как она, по-вашему, попала к Ане?

— Когда Ане пришла ко мне в мастерскую во второй раз, чтобы забрать скрипку, она сказала, что ее дедушка купил инструмент в Лиссабоне в тысяча девятьсот сорок девятом году. Она упомянула об аукционе, но в это я не верю. Аукционные дома — по крайней мере, крупные — располагают последними списками похищенных предметов, и всякий раз, когда к ним в руки попадает сомнительная вещь, они проверяют ее происхождение, чтобы не возникло проблем. Должно быть, дед Ане купил эту скрипку прямо у похитителя и по сходной цене, потому что разговоры о ее пропаже еще не стихли, а инструмент работы Страдивари не так-то легко продать. Весьма возможно, этот господин знал, что покупает ворованное, и сочинил для своих родственников историю об аукционе, чтобы их не волновать. Но так как у него не было документов, подтверждающих происхождение скрипки, он так и не сумел ее застраховать.

— Вы твердо уверены, что скрипка Страдивари не была застрахована?

— Так мне сказала Ане в Париже.

В этот момент в дверь постучали, и не успел Пердомо ответить, как в проеме показалась голова младшего инспектора из отдела убийств, фамилии которого он не знал.

— Пердомо, тебя хочет видеть комиссар Гальдон.

— Скажи, что я иду. Вильянуэва вернулся?

Вопрос отскочил от матового стекла двери, потому что младший инспектор исчез с той же скоростью, с какой ворвался в кабинет.

Увидев, что Пердомо вызывают, Люпо поднялся, намереваясь закончить встречу, но Наталия, схватив его за полу пиджака, усадила на место.

— Мы не успели сказать две вещи, инспектор, — произнесла она. — Во-первых, в тот вечер, когда убили Ане, в зале находилась ее главная соперница — японка Сантори Гото.

Инспектор записал имя японки в блокнот и постарался вспомнить историю яростного соперничества между двумя артистками.

— Говорят, японка отчаянно хотела приобрести скрипку Страдивари?

— Об этом упоминается в нескольких интервью, появившихся в средствах массовой информации. Возможно, вы не знаете, что многие исполнители играют на скрипках Страдивари, которые им не принадлежат. Это объясняется астрономической ценой инструментов, а также тем, что они крайне редко продаются, так как владельцы не желают с ними расставаться. Некоторые фонды и благотворительные общества связывались с Сантори Гото, когда узнали, что она недовольна своей гварнери и хочет играть на Страдивари. Самое интересное предложение пришло из Чикагского общества Страдивари, покровительствующего таким скрипачам, как Джошуа Белл или Сара Чанг. Но Сантори отказалась иметь с ними дело.

— Можно узнать почему?

— Я объясню, как функционируют эти общества. Самое влиятельное из них, чикагское, объединяет около дюжины меценатов. Являясь собственниками инструментов, они пускают их в обращение с помощью общества, искренне желая помочь артистам, не имеющим возможности их приобрести.

— И одалживают Страдивари просто так?

— Срок аренды составляет три года. Музыкант обязан уплатить страховку, которая может превышать сто тысяч долларов в год, и трижды в год доставлять инструмент в Чикаго для особой настройки. Только скрипичный мастер общества имеет право прикасаться к скрипкам Страдивари и Гварнери, а вообще у них есть также инструменты других знаменитых мастеров. И еще исполнитель берет на себя обязательство дать три концерта в год в пользу своего покровителя.

— Условия не кажутся чрезмерно строгими, если учесть, что получаешь взамен.

— На самом деле Сантори удалось опробовать один инструмент Страдивари, так называемый «Де Сальво», звук которого ее очаровал, и, кажется, она была готова заключить договор, но этому помешали два обстоятельства. Во-первых, владелец инструмента сказал в одном из интервью, что считает Ане лучшей скрипачкой своего времени, и Сантори не собиралась трижды в год играть перед филантропом, отдававшим пальму первенства ее злейшей сопернице. А во-вторых, скрипкой «Де Сальво» раньше владела одна из ветвей семьи, к которой принадлежал печально известный Альберт де Сальво.

При упоминании имени одного из самых известных в истории серийных убийц Пердомо вздрогнул.

— «Бостонский душитель»?

— Вот именно. Сантори очень суеверна, она не хотела иметь ничего общего с инструментом, связанным с этой зловещей фамилией. Итак, японка могла позволить себе роскошь купить скрипку Страдивари — ее семья владеет самой известной в Японии фабрикой по производству видеоигр, — и поставила себе целью приобрести один из этих инструментов в собственность.

По мере того как Люпо продолжал говорить, Пердомо заносил имена и цифры в свой блокнот, когда же стало ясно, что француз закончил свой рассказ, он спросил:

— Я не имею права обсуждать с вами подробности расследования, но хочу выразить вам благодарность за то, что вы не поленились прийти сюда и сообщить имеющуюся у вас информацию. Насколько я понимаю, сеньор Люпо, за те два раза, что вы виделись с жертвой, она ничего не говорила о том, что ей кто-то угрожает или досаждает.

— Абсолютно ничего. Между нами были чисто профессиональные отношения.

Взяв визитную карточку, которую ему дала Наталия, Пердомо направился в кабинет Гальдона. Он шел по коридору и размышлял о том, что все три владельца украденной скрипки Страдивари погибли насильственной смертью: Жинетт Невё, дед Ане и сама скрипачка.