– Не думаю, что…

– Не хочу скрывать, что сюда, в Суррей, я приехала специально, чтобы встретиться с вами. Ни с леди Кассандрой, ни с лордом Свифтоном прежде не была знакома.

– Это мне известно, – ответил Гаррет, заставляя себя говорить вежливо. – Вот только непонятно, что именно заставило вас начать преследование. – Он заговорил тише, хотя вокруг никого не было. – Если нужны деньги или…

Изабелла зажмурилась, словно от боли, и предостерегающе подняла руку.

– Нет, дело не в деньгах. Вы и так чрезвычайно щедры. Речь о другом… – Она открыла глаза, уперлась ладонью в стол и посмотрела без тени улыбки. Да, должно быть, немало мягкосердечных мужчин пало жертвой этой безупречной красоты. Например, Гарольд Лэнгфорд. – Должна признаться, Гаррет, что испытываю к вам чувства.

Апплтон похолодел.

– Чувства?

– Да. В последнее время мы нередко встречались в Лондоне, и я… я прониклась особой симпатией.

– Надеюсь, Изабелла, вас не оскорбит признание в том, что это для меня большая неожиданность.

Миссис Лэнгфорд вскинула брови, на шаг отступила и сложила руки на груди.

– Не прикидывайтесь скромником, Гаррет. Наверняка успели заметить мой интерес.

Он кивнул.

– Здесь, в поместье, действительно заметил. Но раньше, в Лондоне…

– Ну вот, я вам говорю. – Она топнула ногой, но тут же мило улыбнулась и опустила руки.

– Вы не находите меня красивой, Гаррет?

Он ощутил на лбу капли холодного пота.

– Красота здесь ни при чем, миссис Лэнгфорд.

– Прежде вы называли меня Изабеллой. – Шелестя юбками, она обошла вокруг стола, сжала его руку и положила себе на грудь. – Так продолжайте же.

Гаррет вырвал руку.

– Не думаю, что это разумно.

Роскошный бюст приподнялся в глубоком вдохе и упал.

– Почему же? Потому что испытываете чувство вины за любовь ко мне? Из-за Гарольда?

Гаррет устремил взгляд в окно.

– Да, испытываю чувство вины. Страшной вины. Но не по той причине, о которой думаете вы.

– И в чем же заключается причина? – требовательно уточнила миссис Лэнгфорд.

Гаррет заставил себя посмотреть собеседнице в лицо.

– Изабелла, – прошептал он. – Пришла пора признаться, что ваш муж погиб, спасая мне жизнь.

Изабелла побелела, как полотно. Бледные губы задрожали, а глаза принялись обшаривать лицо, словно история была записана там от начала до конца.

– Что вы имеете в виду? – спросила она тоже шепотом.

Гаррет запустил пятерню в волосы и шагнул к окну.

– То, что сказал. Гарольд погиб, спасая мне жизнь. Умер из-за меня.

– Не понимаю.

Гаррет закрыл глаза. Чувство вины давило тяжким грузом.

– Как известно, мы воевали в Испании. Я был ранен в плечо и в ногу. Рана оказалась тяжелой, но, как выяснилось, не смертельной.

Гаррет вздрогнул. Страшные воспоминания вернулись и принесли с собой крики умирающих солдат, едкий запах густого, почти непроглядного дыма, тошнотворный сладковатый запах крови.

– Я задыхался. Из последних сил приподнял голову и сквозь дым увидел, что французский солдат снова прицелился. Раны не позволяли двигаться. Оставалось только молиться.

Гаррет на миг умолк, но собрался с силами и продолжил:

– Гарольд тоже это увидел, бросился вперед и заслонил собственным телом. Спас меня – отважный, безрассудный герой. Отдал свою жизнь за мою.

Гаррет повернулся и посмотрел вопросительно. Возненавидит ли его Изабелла или сможет простить?

– Очень похоже на Гарольда. – В голосе миссис Лэнгфорд прозвучала не столько ненависть, сколько обида.

Гаррет опустил голову.

– Не встречал человека лучше Гарольда. Чувствую себя в неоплатном долгу.

– И поэтому отказываетесь иметь что-нибудь общее со мной?

Гаррет нахмурился. Как она может спрашивать об этом после того, о чем он только что рассказал?

– Прежде вы не знали правды, Изабелла, а теперь знаете. Я же, в свою очередь, ожидаю ненависти или, по крайней мере, гнева. Согласен, что заслуживаю и того, и другого.

– А что, если я скажу, что прощаю? Скажу, что все равно хочу быть с вами?

– Отвечу, что не в состоянии поверить. Но это неважно. Важно то, что, глядя на вас, постоянно думаю о Гарольде. И без того часто вспоминаю погибшего друга, но вы его вдова, и я просто не могу…

– Понимаю, – перебила Изабелла. Подобрала юбки и торопливо удалилась, оставив Гаррета в полной уверенности, что она так ничего и не поняла.

Джейн внимательно смотрела в зеркало, но разглядывала не столько себя, сколько серебристое облегающее платье. Сегодняшний бал, конечно, не сможет сравниться с тем, который предстоит завтра, но все равно станет незабываемым.

– Потрясающе! – провозгласила Люси.

Джейн смущенно зарделась.

– Слишком… хм, узкое. Даже после того, как Элоиза расставила вытачки.

Декольте выглядело несравнимо смелее и откровеннее тех вырезов, которые она носила в обычной жизни, а блеск казался едва ли не вызывающим. И все же, глядя на собственное отражение, Джейн не сдержала гордой улыбки. Интересно, сегодня Апплтон назовет ее ошеломительно прекрасной?

– На тебе это платье сидит намного лучше, чем на мне, – заверила Люси. – Не забудь о главном. – Она протянула флакон духов. Сирень.

С тревожно бьющимся сердцем Джейн взяла крошечную бутылочку и помазала за ушами. Что, если Гаррет Апплтон их слижет?

Уши предательски вспыхнули. Надо было бы рассказать Люси и Кэсси о чувствах к Гаррету, но пока еще не хватало мужества. Потом, попозже. Сейчас все казалось слишком новым и непривычным.

Духи за ушами не были единственной скандальной идеей. Джейн собиралась снова целоваться с Гарретом. Для этого, правда, предстояло скрыться от маминого неусыпного внимания, но опыт подсказывал, что ничего невозможного нет.

После того, как Гаррет дважды пришел в ее комнату – сначала с книгой, а потом с букетом сирени, – между ними что-то произошло. Трудно сказать, что именно, но отрицать очевидное было бы лицемерием. Отчаянно хотелось встретиться наедине. Сегодня же.

Она снова посмотрела в зеркало.

– Жаль, что нет более элегантных очков. Хорошо еще, что эти тоже серебристые. В тон платья.

Люси посмотрела с интересом.

– О, Джейн Лаундз! Неужели я только что услышала замечание, из которого следует, что ты неравнодушна к собственной внешности?