вождей, и неравномерное распределение добычи — рядовые воины получали из нее лишь жалкие крохи. В одной из поздних частей «Илиады» выведен уже народный вожак, демагог Ферсит. Характерно описание внешности Ферсита. Настоящий аристократ получал надлежащую гимнастическую выправку и знал в совершенстве хорошие манеры; Ферсит — урод.[72] Он — опытный демагог:

В мыслях имея всегда непристойные многие речи,

Вечно искал он владык оскорблять, презирая пристойность.

Указав на неравномерное распределение добычи, Ферсит обращается к рядовым воинам с призывом оставить поле сражения и уплыть назад, в Грецию:

«Слабое, срамное племя! Ахеянки мы — не ахейцы!

В домы свои отплывем, а его мы оставим под Троей

Здесь насыщаться чужими наградами: пусть он узнает,

Служим ли помощью в брани и мы для него иль не служим».

Автор указывает, как надо обращаться с подобными демагогами: Одиссей «... молвил и скиптром его по хребту и плечам он ударил. Вдруг на спине полоса под ударом тяжелого скиптра вздулась багровая» и т. д. — это действительно веское возражение, после которого Ферсит немедленно замолкает.

Такие случаи не могли пройти бесследно. Число недовольных среди бедноты должно было все более увеличиваться; благодаря колонизации это демократическое движение приняло более регулярные формы. Мы переходим, таким образом, к новой, так называемой архаической, эпохе.

ГЛАВА II

АРХАИЧЕСКАЯ ЭПОХА

1. КОЛОНИЗАЦИЯ

Аристократическое общественное устройство могло сохраняться лишь до тех пор, пока в среде простого народа не появилось значительного числа людей, получивших благодаря своему богатству большое влияние в общине, и пока, с другой стороны, в среде самой аристократии не появилось значительного числа людей, настолько обнищавших, что они не могли уже вести образ жизни, подобающий аристократу.

Основной причиной этого распада была колонизация. В гомеровском обществе был ряд причин, делавших необходимым систематическое устранение избытка населения. Эту функцию выполняли, как мы видели, непрерывные войны. Этой же цели достигали путем убийства или продажи в рабство детей, которых нельзя было обеспечить клером. Такая продажа была обязательной по законам старинного беотийского законодателя Филолая. Но по мере поднятия общего культурного уровня наиболее распространенным и эффективным средством борьбы с перенаселением стала высылка граждан в колонии. Эта высылка стала возможной с тех пор, как греки снова овладели мореходным делом настолько, чтобы решиться совершать путешествия на кораблях, двигаясь вдоль морского побережья или от острова к острову. Лишь много позже греки решаются выплывать в открытое море.[73]

Отправлялись за море обычно люди, не получившие земельного надела, так как в ряде мест запрещалось дробить клеры. Далее, отправлялись часто представители побежденного рода, лица, опасавшиеся кровавой мести или других преследований со стороны рода-победителя, и вообще жертвы гражданской войны.

Первоначально эти колонии носили чисто земледельческий характер. Переселенцы совершенно не учитывали того торгового значения, которое смогут в будущем приобрести эти колонии. Так, мегарцы заняли было Византий, а потом переселились оттуда в Халкедон, так как почва там была плодороднее. Византий заняли другие колонисты, и вскоре он стал одним из богатейших городов Греции, так как он закрывал Геллеспонт и служил ключом к черноморскому хлебу.[74] Такими же чисто земледельческими колониями были колонии, высланные городом Халкидой на острове Евбее. Они колонизовали полуостров Халкидику во Фракии. Земледельческий характер носили, несомненно, также древнейшие колонии в Сицилии и в так называемой Великой Греции, т. е. в Италии. Они были выведены теми же ионийскими халкидянами, которые, высадившись на западном побережье и основав здесь колонию Керкиру, переправились отсюда на восточный берег Сицилии и основали здесь Наксос, Леонтины, Катану и колонию на острове Ортигии. Тогда же, т. е. около середины VII в., мегарцы основали здесь колонию Мегары Гиблейские.

Однако уже через самое короткое время колонисты должны были заметить, каким выгодным делом является торговля с местным населением. В «Одиссее» описывается, с каким восторгом житель дикой Тринакрии великан Киклоп набросился на греческое вино; вероятно, таким же успехом оно пользовалось у каких-нибудь сикулов в Сицилии, скифов и т. д. Вывезенные колонистами из дому глиняные изделия, которым они, может быть, не придавали большой цены, видя в них только сосуды для хранения жидкости, казались первобытным их соседям верхом художества и могли быть проданы, с точки зрения греков, за баснословную цену. Такой же успех, вероятно, имели греческие ткани, оливковое масло и т. д. Колонист, предприняв поездку на родину и привезя оттуда уже специально товары, ходкие у его первобытных соседей, сразу становился богатым человеком и мог даже затем поселиться на старой родине в качестве богатого и всеми уважаемого человека, хотя недавно он был бедняком, не имевшим никакого влияния. Такие люди должны были вызывать зависть у тех из своих обеспеченных сограждан, которым до этого времени и в голову не приходило уезжать в колонии. Не только люди из простонародья решаются теперь вкладывать свои деньги в морскую торговлю: аристократия распадается в ряде государств на две группы — на реакционную земледельческую аристократию и на передовую торговую аристократию, представленную, например, в Афинах, родом Алкмеонидов. В Милете одна из аристократических партий носила название «аэйнавтов», т. е. вечных моряков. Эти торгово-аристократические партии иногда вступают в союз с купцами из простонародья.

Ряд бывших земледельческих колоний получает в связи с этим торговый характер, как, например, колонии в Сицилии. В самой материковой Греции к этому времени большое торговое значение получает Коринф. Он лежал у узкого перешейка Истма. Плавание вокруг Пелопоннеса в виду скал у его южного берега было сопряжено с большими опасностями. Для мореходов, отправлявшихся с восточного берега Греции на западный или наоборот, выгоднее было перетаскивать суда через Коринфский перешеек. При этой перегрузке часть товаров сбывалась в Коринфе; вдобавок коринфяне взимали пошлины. Поэтому Коринф быстро разбогател, и здесь появилась влиятельная торговая аристократия. Заметив, какие выгодные опорные пункты для торговли приобрели халкидяне, Коринф отправляет своих колонистов вслед за ними; коринфяне отбирают у них Керкиру и остров Ортигию. На Ортигии и прилежащем побережье они строят город Сиракузы, впоследствии и по величине и по торговому значению далеко оставивший позади Коринф. Однако, кроме Сиракуз и маленьких Мегар, весь восточный берег Сицилии остался в руках ионийцев. На южном берегу утвердились дорийцы из Родоса и Крита, основавшие «хлебородную» Гелу и Акрагант; западная оконечность осталась в руках финикиян из Карфагена, финикийского города на северном побережье Африки.

На материке Италии древнейшая колония была выведена также халкидянами.