и в прическах, и в обхождении более всего напоминали соседей-японцев. Женщины редко появляются за пределами дома. Как правило, они рано выходят замуж — в возрасте двенадцати-тринадцати лет — и затем все свое время посвящают воспитанию детей. Когда-то в Лаггнегге было принято многоженство, но примерно сто лет назад король Гаргиал IV отменил этот обычай.

Повадки и одеяния лаггнежцев вообще напоминают японские по причине, я полагаю, близости этих двух стран и, возможно, общности предков сих двух народов. Япония лежит к северо-западу от Лаггнегга, между обоими государствами, как я уже писал, существуют оживленные сношения, а японский император и лаггнежский король именуют друг друга братьями. Мне рассказывали, что существует давний обычай отсылать наследника лаггнежского престола по исполнении ему двенадцати лет (таков возраст совершеннолетия в Лаггнегге) ко двору императора Японии для получения образования. Соответственно, и японские принцы обучаются в Лаггнегге.

Лаггнежские купцы привозят в Японию ткани особо тонкой выделки, равных которым не производят ни в одной из близлежащих стран. А благодаря удачному расположению Лаггнегг выступает еще и посредником в торговле между Японией и Бальнибарби. Бальнибарбийцы поставляют ко двору японского императора среди прочего различные диковинки, созданные учеными Лагадо. Из Японии же Лаггнегг получает особо ценящиеся здесь породы рыб, посуду, оружие (я сам видел за поясами стражников японские мечи).

Как и в Европе, монеты в Лаггнегге чеканятся из драгоценных металлов — золота и серебра. Они имеют одинаковую форму и одинаковый размер поперечника, но отличаются друг от друга толщиной. Кроме того, на золотых монетах чеканится портрет царствующего монарха в профиль (справа или слева) или анфас-в зависимости от достоинства; серебряные же украшены изображением змея, несущего на спине парусник.

Все это я узнал за время прогулок по территории порта. Конечно, общение с местными жителями затруднялось незнанием лаггнежского языка; так что в основном я удовлетворял любознательность, беседуя с моряками из Мальдонады и одновременно записывая значение тех или иных слов. Пополнение знаний о новой для меня стране отвлекало от тяжелых мыслей, но до конца не могло развеять их. Делая вечерами записи в толстую записную книжку, я в то же время с нетерпением ожидал решения своей судьбы.

Так прошли четыре дня. И лишь 26 апреля, на пятый день моего пребывания в Клюмегниге блеснул для меня луч надежды.

Меня посетил тот самый таможенный чиновник, по указанию которого я был арестован. Его сопровождал молодой человек по имени Клофт Флерик. Уроженец Лаггнегга, он несколько лет прожил в Мальдонаде и потому сносно владел обоими языками — и лаггнежским, и бальнибарбийским. Я познакомился с ним во время плавания — он прибыл в Лаггнегг на том же судне, что и я.

Меня сразу же заинтересовала причина его пребывания на судне. Он охотно удовлетворил мое любопытство. Как я уже говорил, на острове Глаббдобдриб живут могучие чародеи и волшебники. Оказывается, Клофт Флерик прибыл в Бальнибарби с целью овладеть их поистине удивительным искусством. Ему никто не отказывал, вообще, тамошние волшебники — радушный и щедрый народ. Но человек иного происхождения, сколько бы он ни учился, не сможет стать чародеем. Когда Клофт это понял, он решил попытать счастья в негоциации особого рода и задумал организовать у себя на родине торговлю товарами, в изобилии производимыми на Глаббдобдрибе.

Я спросил, о каких именно товарах идет речь. Клофт Флерик продемонстрировал мне список. Тут были и чаши для гадания, и особые карты, предсказывающие судьбу, и магические средства для успеха в любви и для улучшения внешности, и многое другое. Клофт ничуть не сомневался в том, что столь полезные и даже необходимые в хозяйстве вещи будут пользоваться среди его соотечественников чрезвычайно высоким спросом. И я вполне разделял его уверенность. В самом деле — кто же из нас, живущих ныне, не мечтает заглянуть в завтрашний день? И кто не мечтал покорить сердце своенравной красавицы волшебными средствами или с помощью магических притираний и мазей избавиться от изъянов внешности?

К сожалению, планы сметливого юноши натолкнулись на препятствие в лице все той же таможенной службы Клюмегнига: его груз отправился на портовый склад под арест вплоть до получения особого разрешения из столицы на ввоз. Именно во время беседы с Клофтом Флериком таможенника осенила счастливая мысль — воспользоваться знаниями молодого человека для разговора со мной.

Я честно рассказал представителю местной власти обо всех моих приключениях, включая пленение моего судна пиратами и насильственную высадку на пустынном берегу, посещение летающего острова Лапуты и других стран. Выслушав перевод, таможенный чиновник проникся искренним ко мне сочувствием и посоветовал написать прошение на имя его величества. Я поступил по его совету. Составить письмо мне помог Клофт Флерик; он же затем перевел и написал его, снабдив необходимыми по здешним представлениям оборотами. Таможенник немедленно отправил в столицу гонца. Вскоре оттуда последовало распоряжение: «Препроводить ко двору прибывшего иностранца и его свиту под конвоем из десяти человек». Распоряжение было подписано неким маркизом Стальдом. Как объяснил мне чиновник, Кайлиш Стальд занимал высокую должность при дворе — он был тумблумом, то есть возглавлял особую Палату по опеке чужеземных гостей. Вместе с письмом посыльный передал некоторую сумму на дорожные расходы — весьма щедрую, насколько я мог судить. Присовокупив к ней деньги, которыми снабдили меня мои друзья в Бальнибарби перед отплытием из Мальдонады, я совершенно успокоился, ибо чувствовал себя в этом смысле вполне защищенным от неприятностей пребывания в чужой стране.

Разумеется, никакой свиты у меня не было. Единственным сопровождающим стал все тот же Клофт Флерик, согласившийся за небольшую плату поступить ко мне на службу переводчиком. Он рассчитывал, прибыв в столицу Лаггнегга город Тральдрегдаб, ускорить получение разрешения на ввоз своих товаров. Мне же его согласие изрядно облегчило жизнь. При всех моих способностях к языкам я вряд ли овладел бы лаггнежским в несколько дней.

Словом, мы отправились вдвоем, и уже 2 мая 1708 года (а по здешнему календарю в первую луну второго месяца третьего года) прибыли в Тральдрегдаб.

Город поразил меня неожиданным многолюдьем. Даже не верилось, что он способен вместить так много людей: все улицы были заполнены толпами, так что нам пришлось отказаться от повозки и пробираться пешком в поисках гостиницы.

Вскоре все объяснилось. Оставив меня на короткое время одного, Флерик нырнул в толпу. Вернувшись, он сообщил, что лаггнежцы сегодня празднуют день рождения короля: Лаггунту XII исполнилось двадцать пять лет. Подобные празднования проходят очень пышно, в столицу уже съехались во множестве жители окрестных деревень, а на главной площади Тральдрегдаба устроена ярмарка.

Несмотря