Интересно, подумал Аллейн, не договаривается ли он с Джованни о новом повторении излишеств той ночи? Но, судя по внешнему виду, так почему-то не казалось. Похоже, подумал он, будто они заключили какую-то другую сделку, и Аллейн понадеялся, что не слишком ошибается на их счет.

Он увидел, что путем осторожного маневра может пересечь двор, незаметно подобраться к корзине с коллекцией газет на разных языках, которая стояла под высоким буфетом, и таким образом переместиться гораздо ближе к уличному кафе. Так Аллейн и сделал, вытащил из корзины никуда не годную, зато большую карту и развернул перед собой на тот случай, если они вдруг пойдут этим путем. «Как удачно, — подумал он, — что я сменил туфли и брюки».

Говорили они по-английски. Голоса их звучали то тише, то громче, и до Аллейна долетали только обрывки фраз, словно кто-то небрежной рукой крутил туда-сюда регулятор громкости.

— …теряем время на разговоры… вам лучше уразуметь, Векки… опасно. Зигфельдт…

— …вы с ума сошли? Сколько раз я вам говорю… инструкции…

— …обыск… полиция…

— …окей, синьоре. Значит, они ищут и ничего не находят… Я принял… «меры»…

— …меры. Попробуйте-ка подступиться с этим к Аллейну и увидите, что… Другой… Послушайте меня… Я могу это сделать. И сделаю. Если только…

— …пьян…

— …не имеет к этому никакого отношения. Не настолько пьяный, чтобы не знать… Это справедливое предложение. Уладьте это для меня, иначе…

— Вы не смеете.

— Да что ты! Слушай… если я сообщу… Зигфельдт…

— Taci![42]

— Заткнись!

Последовал грубый, но приглушенный обмен репликами. Наконец Джованни резко вскрикнул. Заскрежетали по асфальту ножки отодвигаемого стула. По столу хлопнули ладонью. Застигнутый врасплох Аллейн присел на корточки за останками бархатного кресла и услышал, как мужчины прошли мимо него. Их шаги стихли в отдалении, и он покинул свое убежище. Где-то за закрытым ставнями окном преувеличенно звучно зевнул мужчина. Дальше по улице открылась дверь. На улицу лениво вышел юнец в майке, почесывая под мышками. Внутри траттории женщина позвала с оперной интонацией:

— Мар-чел-ло!

Сиеста закончилась.

Давненько уже Аллейну не приходилось «вести наблюдение», и, подобно комиссару Вальдарно, он был не так уж и против неожиданного возвращения к оперативной работе.

Работа эта была нелегкой. Улицы все еще пустовали, почти не обеспечивая прикрытия. Аллейн смотрел и ждал, пока его мужчины не отошли на пару сотен ярдов, увидел, что они расстались, и решил проследить за майором, который свернул в переулок в той части Старого Рима, где торговали в основном «древностями».

Здесь, среди хлама торговцев легче было передвигаться, и к тому моменту, когда они покинули этот район, Аллейн шел по пятам за майором, который двигался, понял он, по направлению к своей маленькой гостинице, где они высадили его тем ранним утром.

«Все впустую», — подумал Аллейн.

Майор вошел в гостиницу. Аллейн проследовал за ним до стеклянной двери, увидел, как тот взял у портье ключ и отошел, видимо, к лифту.

Войдя в гостиницу, Аллейн занял телефонную кабину напротив лифта и позвонил Вальдарно, как они и договаривались сделать в этот час. Он лаконично доложил комиссару о результатах дневной работы.

— Этот майор, ха? Этот Свит? Не совсем тот, за кого себя выдает, да?

— Похоже на то.

— Каково ваше объяснение?

— Знаете, у меня сложилось очень отрывочное впечатление. Но вам не кажется, что оно указывает на связь майора Свита с Зигфельдтом и в большей или меньшей степени с предприятием Мейлера?

— Несомненно. Что касается заведения — этого Тони, — то Бергарми провел там вчера днем обыск.

— И нашел?..

— Ничего не нашел. Там были признаки поспешного заметания следов, но не более того.

— Наркотики, которые они мне продали, находились в очень маленьком кабинете рядом с главным входом.

— В нем пусто, если не считать ящика для хранения денег, бухгалтерской книги и телефонного справочника. Никакой зацепки, указывающей на Мейлера. Мы уверены, что Рима он не покидал. Как вы знаете, я установил самое тщательное наблюдение сразу же после вашего звонка.

Хотя Аллейн и испытывал в этом отношении меньше оптимизма, чем комиссар, он об этом умолчал.

— Я думаю, — продолжал тем временем Вальдарно, — мы возьмем этого Джованни Векки. Думаю, мы немного с ним побеседуем. Вы говорите, он сказал о «мерах». Какие это, по-вашему, меры?

— Трудно сказать, — осторожно ответил Аллейн. — Мне кажется, пахнет подкупом. Особого рода.

Наступило довольно продолжительное молчание. Аллейн подумал, что, возможно, тактично будет не упоминать замечание майора Свита о нем.

— А следующий ваш шаг, мой дорогой коллега?

— Наверное, пока ваши люди немного побеседуют с Джованни Векки, я поговорю с майором Свитом. А после этого, господин комиссар, боюсь, предложу, возможно… пристальное наблюдение за майором?

— Где вы?

— В его гостинице. «Бенвенуто».

— Будет сделано. Все это, — признался Вальдарно, — немного запуталось. С одной стороны, мы имеем торговлю запрещенными наркотиками, которой занимаетесь вы. С другой стороны, убийство Виолетты, которое касается и нас. И Мейлер, который является ключевой фигурой в обоих делах. Спрашивается: есть ли дополнительная связь? С путешественниками? Помимо, конечно, их нежелания любой огласки в связи с нашими расследованиями. В остальном между убийцей и этими семью туристами нет связи?

— Я бы этого не сказал, — ответил Аллейн. — О, мой дорогой господин комиссар, я бы этого не сказал, знаете ли. Ни в коей мере.

Пояснив данную точку зрения, он повесил трубку и посовещался сам с собой. Наконец, совершенно не уверенный, что поступает правильно, он подошел к стойке портье и послал свою карточку майору Свиту.

III

Трудно было поверить, что это тот же самый человек, который полчаса назад шептался с Джованни. Майор снова вернулся к образу, который Аллейну с самого начала казался ненатуральным. Майор сидел в своем почти безупречно квадратном костюме борца-легковеса, в армейском галстуке, с перстнем-печаткой, в коричневых грубых башмаках, блестевших, как каштаны, и со следами сильнейшего похмелья, о чем свидетельствовали налитые кровью глаза. По крайней мере, похмелье напускным не было. Возможно, ничего из этого не было напускным. Возможно, майор и был таким, каким казался, и все это вместе сбилось с пути истинного.

— Рад, что вы заглянули, Аллейн, — произнес он. — Надеялся с вами переговорить.

— В самом деле?