что вряд ли получится – денег дома нет, а там жить на что-то где-то надо… Вроде бы потом передумал – стал готовиться в местный аграрный институт.

– Как у него отношения с одноклассниками складывались? – поинтересовалась я.

– Обычно. С кем-то дружил, с кем-то не общался почти. Но вот… в десятом классе он с девочкой стал встречаться. Школа же – это одна большая семья, мы все про всех знаем. У нас и сейчас, как раньше – если ребенок в школу не приходит, идем к родителям, беседуем. Болеет кто – сами, чаще всего классный руководитель, но бывает, и предметники – ходим, носим домашнее задание. Дни рождения отмечаем классом – не каждый, конечно, а собираем по месяцам. Все октябрьские, там… И чаепитие устраиваем. Вот, о чем это я… У нас Анечка Чибисова училась, умненькая девочка. У нее родители уже старенькие были, она у них поздно появилась. Но училась отлично, тоже на золотую медаль шла. Сначала рассказывала, что в Тарасов поступать поедет, хотела на психолога… или на учителя… я и не вспомню сейчас. А к концу школы заговорила об аграрном – говорит, на экономиста пойду. Не хотела от родителей уезжать.

– И что?

– Ой, там такой ужас случился! – всплеснула руками женщина. – Сразу после выпускного у нее мать с сердцем в больницу попала, очень быстро умерла. А там прошло месяца два-три, и отец под поезд угодил. Анечка… я даже не знаю, куда она делась. Говорили, квартиру продала, копейки какие-то выручила и в Тарасов уехала. А может, и нет. У меня дочка на мебельной фабрике работает, так она рассказывала, что Аня, после того как маму схоронила, к ним устроилась, в ученицы пошла.

– А с дочкой вашей можно будет поговорить? – Что-то мне подсказывало, что эта самая Аня с ее трагичной судьбой могла бы рассказать о Соколовском. Все-таки первая любовь, хочешь о своем избраннике знать все и чуточку больше…

Дама продиктовала мне номер дочери, тоже Татьяны, и продолжила:

– А Ваня как-то внезапно уехал в Тарасов. Мать его потом рассказывала, что он вроде подзаработал за лето. Но и сама в этом сомневалась – ну где у нас парнишка может заработать столько, что на жизнь в городе хватит?

– С ней как-то можно встретиться? С мамой Ивана Соколовского?

– Ой, нет, она давно умерла. Ванька даже не приехал на похороны. Может, занят сильно был? Или денег на дорогу не нашел? – попыталась придумать оправдание секретарша.

Больше я от нее ничего не добилась. Директор рассказал примерно то же самое – хороший мальчик, учился отлично, в драках замечен не был, не выпивал – да у них в школе такое и не водится. Если кто и начинал прикладываться к бутылке в старших классах – то потихоньку, чтобы никто не заметил.

И остальные учителя, многие из которых здесь работали десятками лет, сходились во мнении: мальчик хороший, с Анечкой была бы чудесная пара. Вот только что-то у них разладилось.

Зато встреча с Татьяной, дочерью Светланы Игоревны, оказалась настоящим подарком.

– Аня Чибисова? Помню, конечно, она в нашем цеху работала. Девчонка как в воду опущенная ходила, по маме страдала. Она больной выглядела. Я как-то медкнижки разбирала – попросили помочь кадровикам, – делилась моя тезка. – Так вот, увидела, что такая юная, а перенесла какую-то сложную операцию, и детей у нее быть не может. Наверное, тоже сказалось на ней.

– Ваша мама рассказывала, что она с мальчиком встречалась в школе, с Ваней Соколовским. Вы не слышали?

– Слышала, как не слышать, – улыбнулась Татьяна. В ответ на мой удивленный взгляд пояснила: – У нас здесь городишко всего ничего, маленький. Все про всех знают. По крайней мере, если поблизости живут. А мы все тут неподалеку от мебельки устроились. И Чибисовых я помню прекрасно. Мама Анечки, пока на пенсию не вышла, тоже у нас тут работала – а где еще? Хорошая, душевная женщина. А Ванька… ну что сказать, бывает, вроде хороший парень, а с червоточинкой.

Я насторожилась. Моя собеседница попыталась объяснить:

– Понимаете, в школе-то он весь умненький, замечательный ученик и все такое. Таких вот, прилизанных, любят учителя, да и одноклассники нормально относятся – он не сказать чтобы совсем ботаником был. Но… я тогда с мужем съехалась, в том же доме, где Соколовские жили, квартиру взяли. А молодые же, гулять выходили, на лавочках допоздна засиживались или на берегу речушки нашей. И… в общем, Ванька если с ребятами встречался и выпивал, сразу начинал на кого-то наскакивать, пытался подраться. Его как подменяли. Пару раз муж мой их растаскивал. Но болтать мы об этом не болтали – понимаем, что дело молодое. Ну, и на выпускном… Анечка-то ничего особо не рассказывала, не хотелось ей душу изливать, да и понятно – у девчонки такая трагедия. Но тут словечко, там два… я потом уже думала: может, у них что на выпускном случилось? Не просто же так у мамы ее с сердцем плохо стало… А разбираться… не до того, когда родной человек умер.

Куда Аня уехала – мне никто не рассказал. Уволилась, квартиру продала недорого… и все, больше в Новозайцевске ее не видели. Новые хозяева квартиры о судьбе бывших тоже ничего не знали. Да, девушка была расстроена и как-то перевозбуждена. Да, она с готовностью пошла на уступки по деньгам. Рассказала, что не может тут больше жить – слишком много плохих воспоминаний. И куда-то делась. Куда – никто не знает.

Соседи Соколовских вспомнили, что Аня как-то раз к Ванечке заходила, вся какая-то нервная, грустная, дерганая. Всегда девочка вежливая, она даже не кивнула в ответ на приветствие добрейшей Валентины Петровны. И потом они с Ванькой куда-то ушли. А что там было – кто же знает? Разладилось – и разладилось, мало ли, как в молодости бывает.

Возвращаясь в Тарасов, я понимала одно: мне необходимо отыскать эту Аню Чибисову. Как-то все странно складывается… Ванечка Соколовский – не такой уж ангелочек с крылышками, как рассказывают. Об этом я, впрочем, и без того знала. Аня… девушка сильно изменилась после выпускного. И скоротечная смерть матери… И вообще…

Еще по пути я позвонила Ваньке-хакеру с просьбой найти мне Анну Чибисову определенного года рождения.

Анну найти оказалось не так уж сложно. Девушка не особо и скрывалась. Благодаря Ваньке-хакеру