— Убийцу с пистолетом.

— Не видела, — с сожалением сказала девушка. — У меня один мужчина покупал клубничное и вдруг говорит: — Кажется, стреляют!

— Он тоже никого не видел?

— Нет вроде… Точно, не видел! Он бы сказал.

— А где стреляли?

— Ну, так в гараже! Он же Ростика в гараже убил! В смысле, ранил. Говорят, известный человек. Но из гаража вроде никто не выходил… мы не видели.

Монах достал из кармана серебряную монетку.

— Как вас зовут?

— Лена.

— Очень приятно, Леночка. Смотрите сюда!

Он поднял руку с монеткой и быстро завертел ее в пальцах. Девушка как зачарованная смотрела на мелькающий серебряный кружок.

— Откуда стреляли, Лена?

Лицо девушки было бессмысленным, глаза прикованы к монетке, рот приоткрылся. Добродеев подумал, что она не понимает, о чем ее спрашивают.

— Оттуда… — вдруг сказал Лена, неопределенно взмахнув рукой.

— Из гаража?

— Нет. Оттуда… из парка.

Добродеев невольно посмотрел на кусты сирени в сквере рядом с киоском.

— Какие были выстрелы? Громкие или не громкие?

— Не громкие… из парка… оттуда… — Она снова махнула рукой. — Оттуда…

— Молодец! — Монах сунул монетку в карман и щелкнул пальцами.

— Хотите еще? — спросила Лена, просыпаясь. — У меня все берут фисташковое. Очень хорошее.

— Давайте фисташковое.

Он принял от девушки рожок с зеленым шариком, протянул Добродееву.

— Кушай, Лео! Заслужил.

Они еще раз прошлись мимо опечатанной мастерской. Добродеев сунул рожок с мороженым в урну и спросил:

— И что это доказывает? О чем твоя нехилая мыслишка? Иногда трудно понять, откуда идет звук… тем более середина дня, машины, люди…

— Мы подвесили свидетельские показания этой барышни, Лео. Звук выстрела донесся не из мастерской… тем более оттуда никто не выходил. Ладно, ладно…мог! Звук выстреламогдонестись не из мастерской, а из парка через дорогу. Я не утверждаю, Леша, я говорю: мог. Если так, то убийца не входил в мастерскую… да и не видел его никто. И еще… средь бела дня зайти в мастерскую и расстрелять человека… зачем? Если ты хоть немного думающий человек, можно выбрать более подходящее время. Или способ. Таким образом, напрашивается версия, что стреляли из сквера. Там и кустики подходящие, и по улице ходить не надо.

— Но оттуда нельзя стрелять из пистолета! Далеко!

— Нельзя, ты прав.

— Ну и?.. Куда ты клонишь, Христофорыч?

— А если стреляли не из «беретты»? Могли стрелять из любой винтовки… скажем, из винтовки, например, двести двадцать третьего калибра. Винтовки, Леша. И принести ее в чехле для удочек. А потому…

— Погоди, Христофорыч! — перебил Добродеев. — Ты чего? Экспертиза легко определяет, из чего стреляли. Пистолет и винтовку не спутаешь. Пистолетная пуля отличается от винтовочной, это тебе любой школьник скажет. Невозможно выстрелить пистолетной пулей из винтовки.

Монах рассматривал журналиста, почесывая бороду.

— В принципе невозможно, ты прав, Лео. Но, во-первых, нам неизвестно, что именно установила экспертиза. Во-вторых, невозможно, но если очень хочется, то возможно. — Он помотал пальцем перед носом журналиста. — В наше время возможно все. С помощью одного хитрого устройства можно. Сложновато, но можно. Серьезные охотники прекрасно знают, как это проделать.

— Я не охотник, — сказал Добродеев.

— Знаю. Поэтому не буду вдаваться в детали, уж поверь мне на слово. В итоге если глубоко не копать, то принимается версия о жертве, застреленной из пистолета, а на самом деле убийца сидел за кустами в сквере и стрелял из винтовки. Вот так, Леша, рассыпаются неопровержимые улики. Но это так, для информации… нам пока неизвестны выводы экспертизы.

— Как-то очень сложно, Христофорыч, — с сомнением произнес Добродеев.

— Сложно, но не невозможно. Наш убийца совершил несколько убийств, нигде не засветился… он далеко не глуп. Нам нужно подвесить возможные выводы экспертизы и посеять сомнения. Именно это мы и проделали.

— Ты думаешь, женщина могла до этого додуматься? И где прикажешь ее искать? По охотничьим клубам?

Монах пожал плечами:

— Во-первых, ты недооцениваешь женщин, Лео. Во-вторых, это не наша головная боль — это задачка для Пояркова. Мы с тобой — мозговой центр, он же Детективный клуб любителей пива, продуцирующий плодотворные идеи. А еще мы подвешиватели… О! — Он поднял указательный палец. — Детективный клуб любителей пива и подвешивателей официальных версий! А потому напросишься к Пояркову… соврешь, что потрясен его оперативностью, хваткой, интеллектом… чем угодно! Внешним видом, наконец! Похвали очки. Скажешь, что хочешь немедленно тиснуть материалец… не мне тебя учить. И произведешь классический вброс… как обычно. Желательно сегодня, так как надо спешить. Во-первых, расскажешь, что мы проникли в дом к Сунгуру… не забудь упомянуть, что претензий к нам потерпевший не имеет и что нас там чуть не убила неизвестная женщина… покажешь укушенный палец… и так далее. Правда, стреляла не она, а, наоборот, Сунгур. Не забудь про письмо с картинкой могилы. И самое главное — занесешь ему книги! Три романа с убийствами-«глухарями». Пусть поломают голову. Мы свою работу сделали, Лео. Почти. Еще намекнешь ему насчет винтовки. Я напишу, как называется деталь. Кстати… — Он вдруг замолчал.

— Что?

— По пивку бы… как смотришь? У Митрича. Чего-то эта… как ее?.. ти-ра-мису с фисташками в горле застряла! И покопаться бы надо в их прошлом…

— В чьем?

— До кого дотянемся. Начнем с фотографий из альбома Алены. С тебя фотки с церемонии. Сейчас я их по-быстрому просмотрю в твоем механизме и скажу, какие нужны. А ты сбрось их своему папарацци, пусть увеличит. Желательно на завтра. Сейчас мы перекусим, и ты сразу же звонишь Пояркову. Надо спешить, Лео. И еще одно: надо навестить Лару и предложить помощь.

— Бедная девочка, — вздохнул Добродеев. — Совсем одна осталась.

— Сможешь вечером?

Добродеев кивнул:

— Добро. Давай фотки, Леша.

— Что сказал Поярков? — спросил Монах Добродеева, когда они сбежались вечером у «Золотого ключика», где самые вкусные чизкейки под названием «Вдохновение» — с вишенками и кудрявой шоколадной соломкой.

— Как по-твоему?

— Обрадовался? Мы же ему на блюдечке всех убийц!

— Во-первых, он спросил, как это нас угораздило взломать чужую дверь и шарить в чужом доме. Я и рта не успел раскрыть! Стою дурак дураком, глазами хлопаю. Потом сообразил, говорю, хотели выразить соболезнование, пришли и совершенно случайно проникли внутрь… типа увлеклись. Хозяин, говорю, претензий не имеет, наоборот, остался доволен. Тут же перевожу стрелки, кстати, говорю, мы нашли письма Алене с угрозами, а он спрашивает: «Там, где могила? И что вы об этом думаете как опытный акробат пера?» Лично я, говорю, думаю, что это была «черная метка», то есть объявление об убийстве. А спустя несколько дней ее убили. А еще, говорю, в доме была женщина, которая дерется и кусается. Показал палец. Он очень удивился, так как про женщину ничего не знал. Тут я ему выложил про убийства из романов нашего писателя и «глухари». Он так и сел! Но вида не подал, полон иронии, говорит: за что я вас, журналистов, люблю, так это за буйную фантазию. Он это и раньше говорил… когда нечем крыть, так сразу фантазия. Мол, мы тут все реалисты, дело делаем, город сдал, город принял, только факты и улики, а у вас, у журналистской братии, одни сплетни и домыслы на уме. Книги взял, тут же при мне просмотрел заложенные страницы с убийствами, тут же позвонил, потребовал принести дела. Аж в лице переменился!