— Куда же делась твоя хвалёная «хорошая память»? — усмехнулась Мейлин, невольно имитируя тон Лан Шанью. К счастью, её собеседник не заметил…

— Моя память отзывается только на присутствие красивых барышень, помнишь? — рассмеялся он, пригладив чёрные волосы на затылке.

Кан Мейлин не знала, как его спровадить, благо, в этот самый момент…

— Ученица Кан, чем это ты занимаешься? — наставница налетела коршуном, особенно недружелюбно разглядывая паренька. — Не задерживай других, коль сам отлыниваешь от тренировок!

— Простите, мастер, впредь я буду более прилежным, — кротко отозвался Инь Эйгуо, не высказывая недовольства.

С появлением Инь Эйгуо многое изменилось. Кан Мейлин не понимала, почему, но Шанью стал… Очень странным.

Будто его привычное безразличие покрылось сетью уродливых трещин. Иногда ей было страшно находиться рядом с заклинателем.

Особенно после того дня, когда Мейлин увидела Эйгуо и Шанью на арене пика Хэншань. Это было… Поразительно.

Они сражались в искусстве Цзяньфа, то есть фехтовали деревянными прямыми мечами. Несмотря на обманчиво «безопасное» оружие, удары были настолько смертоносными, что могли с лёгкостью покалечить обычного человека.

Сильные импульсы ци на глазах Мейлин разрезали кожу бойцов, едва не добираясь до костей. Юноши двигались столь быстро, что за ними было сложно уследить. Однако, их стили боя различались.

Инь Эйгуо будто танцевал, а не сражался. Его движения были плавными, игривыми, но смертоносными. Он не прекращал улыбаться, тая в глубине изумрудных глаз потрясающую волю к победе.

Лан Шанью был другим. Он скупился на лишние движения, все его удары были чёткими, разящими и неудержимыми. Несколько раз Кан Мейлин вздрагивала, потому что Эйгуо едва успевал спасти свою шею от поражения, останавливая чужое оружие ребром ладони.

На его коже расплывались яркие синяки и ссадины. Но они продолжали сражаться, стремительно наращивая темп.

— Стоп! — этот громогласный рёв принадлежал Дань Зедонгу.

Противники отлетели в разные стороны, приземлившись на спины.

— Что за побоище? — рычал Бессмертный. — Вы переходите границы допустимого! Слишком много разрушительных эмоций вражды. Вы давно должны были остановиться.

— Простите, мастер, — усмехнулся Лан Шанью, почтительно склонившись.

В уголке его губ запеклась кровь.

— И я виноват, — тут же согласился Инь Эйгуо, — такая редкость: встретить достойного противника… Перегнул палку.

Дань Зедонг нахмурился:

— Лан Шанью, ты заклинатель, но пытаешься быть бойцом. Что о тебе подумает Старейшина Юй Чан-Лун?

Другие ученики пика Хэншань переговаривались за спиной лидера, явно возмущаясь тем фактом, что Лан Шанью смеет «красть» их техники.

— Учитель похвалит мои амбиции, — равнодушно отозвался Шанью, — все мы — братья одного Храма. Стоит ли подчеркивать разделение так явно?

Дань Зедонг не был хорош в словесных перепалках и лицо его мгновенно потемнело от едва сдерживаемой злости.

— Я восхищаюсь тобой, брат Лан, — неожиданно, заговорил Эйгуо, — почему бы нам не стать товарищами?

Кан Мейлин мысленно вздохнула. Зная Лан Шанью, сейчас прозвучит нечто очень грубое…

— Меня куда сильнее интересует соперничество, — усмехнулся заклинатель, злорадно качнув головой. После этого он ушёл с арены, ни разу не оглянувшись.

Мейлин поспешила следом за ним, но напоследок посмотрела на Инь Эйгуо. Тот лишь пожал плечами, словно его не сильно волновал подобный отказ.

В тот момент её вдруг резко потащили за шкирку прочь от арены. Как оказалось, Лан Шанью вернулся и прихватил незадачливую подругу.

— Ай, полегче! Это неприятно! — возмущалась Линлин, сопротивляясь.

— Ты слишком непослушная, — неожиданно упрекнул её Шанью, — продолжаешь ввязываться в неприятности.

— Когда такое было?! — обиделась Мейлин. — Это ты вечно… Вечно…

— Что? — заклинатель усмехнулся, приближаясь к веревочному мосту. — Привыкай.

— А? — растерянно пробормотала Кан Мейлин. — К чему?

— К подобным сценам. Мы не прекратим сражаться, — спокойно предупредил юноша без тени иронии.

Тогда Кан Мейлин не поверила ему. Мальчишки часто бывают агрессивными и Инь Эйгуо — вовсе не первый противник Шанью. Рано, или поздно, ему надоест сражаться с ним.

Но, в итоге…

Мейлин ошибалась. Время проходило, а соперничество непримиримых бойцов только нарастало. Их техники также совершенствовались с поразительной скоростью.

Лан Шанью изучал новые заклинания и теперь пользовался ими ещё чаще, поднимаясь всё выше в познании. С другой стороны, Инь Эйгуо налегал на боевые приёмы, перенимая знания у мастера Дань Зедонга.

Через полгода оба молодых человека предстали перед Советом Старейшин. Им присудили звания младших мастеров и, по заверению Бессмертных, они стали самыми молодыми мастерами Храма Небожителей.

Для сравнения: успехи самой Кан Мейлин всё ещё были весьма… Посредственными. Дойдя до определённой ступени культивирования, скорость её развития начала неумолимо снижаться. Хотя девушка уже могла делать запечатывающие свитки самостоятельно, у неё ощущался острый дефицит энергии ци.

Ван Линг, первым отметивший проблему, сразу же отвел печальную Линлин к мастеру Си Вэй-Тину. Только мудрый Бессмертный может подсказать правильный выход из положения.

Однако, в этот раз, ситуация не разрешилась так просто…

— Хм, — Старейшина Си едва заметно нахмурился, покручивая пальцами деревянные чётки.

Его собственная энергия на секунду окутала тело Мейлин и растворилась в воздухе без следа, после чего старик проговорил:

— Прости, ученица Кан. Ты не сможешь достичь уровня мастера.

— К-как?! — воскликнула девушка, чувствуя внезапную слабость в ногах. — Но… Почему? Это из-за недостатка таланта…

— Не совсем, — Си Вэй-Тин с сожалением вздохнул, — если представить путь познания и накопления энергии в виде бесконечной лестницы… То ты поднималась по ней, сталкиваясь с умеренными трудностями, пока не встретила древний камень, вросший в ступень. Что-то стопорит твою культивацию. Ты бьёшься о камень и не можешь его преодолеть.

— Никогда о таком не слышала… — пробормотала расстроенная Кан Мейлин. — Неужели… Ничего нельзя сделать?

Бессмертный склонил голову набок:

— Только ты можешь найти истинную причину, Кан Мейлин. Устрани камень — и поднимешься вверх.

— Если бы я знала, отчего он возник… — вздохнула Линлин.

Она поблагодарила мастера и тихо ушла, сдерживая рвущиеся слёзы.