Но попадаются такие экипажи, к которым лучше не соваться – себе дороже.

Гагарину и Крыловой не повезло и повезло одновременно – им достался лучший абордажный корабль, но с самым сложным на свете экипажем.

Личный состав «Гордости гор» насчитывал чуть более пятидесяти человек, и все эти пятьдесят человек, за исключением техников, были отборными головорезами: бесстрашными, готовыми на все, не уважающие никого на свете, кроме отца-императора, своего капитана и его лейтенантов.

На корабле служили исключительно горцы. И хотя все они исповедовали ислам, в их преданности Империи никто не сомневался: они доказали ее многократно, не щадя ни своих жизней, ни жизней врага.

Формально Никита мог отдать приказ любому на корабле, включая капитана. Руководство операцией поручили именно ему. Но на практике все, что он мог – это высказывать пожелания и надеяться, что капитан примет их к сведению. Пытаться руководить командой инспектор и не думал, достаточно было разок взглянуть на их суровые бородатые лица, испещренные шрамами, как тут же появлялось непреодолимое желание оказаться как можно дальше.

Боевые абордажники по праву считались самыми искусными солдатами всех миров. Никто, даже выросшие в суровых условиях жители дальних колоний, не мог превзойти их в мастерстве, жестокости, хитрости и силе. А экипаж «Гордости гор» по праву входил в тройку лучших абордажных кораблей РИ.

Их уважения добиться было непросто, а оскорбить они могли любого, кого считали слабее себя, то есть практически каждого. Потому-то Никита и старался держаться от них в стороне, редко покидая каюту. Нет, он не боялся конфликтов, просто не хотел их провоцировать без нужды.

А вот Даше приходилось хуже. Женщин абордажники ценили исключительно в постели и на кухне, и традиционно полагали, что их место не на боевом корабле, а дома с детьми. А всех, живущих по иным законам, не считали за людей. Разве что к портовым куртизанкам, честно отрабатывавшим свой хлеб, относились терпимо, остальных же попросту презирали. Поэтому, стоило только девушке показаться в общем коридоре, как тут же со всех сторон раздавался одобрительный свист, сопровождавшийся поначалу непристойными предложениями. Но стажерка на второй день, не сдержавшись, от души врезала одному особо наглому солдату, да так, что умудрилась выбить ему зуб. Никаких последствий эта стычка не имела, но с тех пор Никита приглядывал за Крыловой, стараясь не оставлять ее одну и не расставаясь ни на минуту с оружием.

Начальство – начальством, но кто знает, что на уме у горцев, которые всю жизнь свою, от рождения и до смерти, посвящали войне. А тут оскорбление, да еще и от женщины…

Но сведения о случившемся быстро дошли до капитана, и Гагарин убедился, что на корабле царит строгий порядок. Виновник сам явился в каюту к Дарье и, неловко поклонившись, принес ей свои извинения. Видно было, что это дается ему с трудом, и Никита понял: они нажили себе первого врага на корабле.

С того дня их игнорировали, старательно обходя взглядами. Это Никиту и Дашу вполне устраивало, тем более что они не планировали задерживаться на «Гордости гор» дольше необходимого, да и с экипажем встречались только в общей столовой.

Князь Львов сразу же вызвал ближайшую команду абордажников, только прилетев на Алдай и поняв, что дело гораздо серьезнее, чем казалось вначале. Этой командой и оказался экипаж «Гордости гор», возвращавшийся с очередного задания. Они прибыли как раз вовремя, чтобы принять участие в штурме делового центра. Абордажники же помогли и спасти Дарью, и отыскать секретный ход, через который планировал сбежать Чарин. Как бы все сложилось в тот день без их участия, неизвестно.

Кстати, в этой истории пока больше всех повезло Крыловой. Князь придал ей особый статус, включив в группу Гагарина. Теперь, по окончании дела, Даше не нужно будет сдавать выпускные экзамены. Звание младшего лейтенанта ей уже гарантировано, как и орден «Святого Владимира IV степени»: «За службу и храбрость». Никита же оказался потенциальным обладателем такого же ордена, только III степени. Вот только до завершения операции еще нужно было дожить.

Горски улетел на корабле, переданном ему Джонсон. Князь, вовремя узнавший из таможенных бумаг о передаче корабля, установил на нем спецмаячок, который с невероятной точностью фиксировал координаты перемещения. Поэтому потерять Горски Никита не боялся. На основании данных маячка капитан «Гордости гор» - немногословный Ибрагим Ибрагимов - разгонял корабль, чтобы нагнать Горски.

Куда собирался отправиться бывший владелец кристалла, пока оставалось неясным. Радиус возможного прыжка рос с каждым днем, точные указания маячок передаст только в момент перемещения, поэтому оставалось только ждать.

Даша и Никита жили в соседних каютах, неподалеку от капитана. Все же прочие абордажники, кроме трех лейтенантов – командиров боевых групп, и еще двух пилотов - проживали в просторном общем помещении на втором ярусе корабля. Спали все низшие чины в подвесных гамаках и ничуть этим не тяготились. В том же зале, где обитали абордажники, в дальней его части, находились шкафы с доспехами, оружием и всем необходимым для силовых операций. Корабельные механики, повара и прочий персонал, человек десять, жили по соседству с абордажниками, в трех небольших каютах, но все же считались людьми второго сорта.

Что удивило Никиту в первый же день – полный запрет на алкогольные напитки, который, как ни странно, никто не нарушал. Зато легкий запах синтетических курительных наркотиков нет-нет да касался его обоняния.

Когда много лет назад мир разделялся на крупные коалиции, у горных республик был шанс выйти из возрожденной Российском Империи. Они могли вступить в Мусульманский союз полноправными членами, но предпочли остаться в РИ, во многом благодаря их тогдашним лидерам, которые не мыслили себя отдельно от России. Им сулили многое, но горцы отказались от заманчивых предложений Мусульманского союза, чем обезопасили южные границы РИ.

Во время Коротких войн отряды горцев проявили себя с самой лучшей стороны, принося императору победу за победой. Часто случалось так, что только при одном слухе об их скором появлении вражеские подразделения сдавались в плен союзным войскам, лишь бы не иметь дел со столь жестокими и безжалостными воинами.

Их боялись. Они давали для этого множество поводов. Но горцы были верны присяге, хотя зачастую трактовали ее по-своему и временами оказывались совершенно неуправляемыми.

***

В дверь каюты Гагарина громко постучали. Даша находилась у него. Развалившись на кровати, она слушала книгу - какой-то приключенческий роман модного нынче автора, - сам же Никита полулежал в кресле, в тысячный раз обдумывая произошедшее на Алдае. Он все еще сомневался, правильно ли себя вел, рационально ли, и что справился бы с ситуацией без помощи князя. Правильно, что руководство кинуло его на амбразуры, ничего не рассказав. Пусть так, на практике, но он постепенно постигал свою профессию.

- Войдите!

В каюту заглянула мрачная бородатая физиономия и сообщила: