Алекс, похоже, очень тщательно обдумывал, что сказать.

– Если бы я был тем, кто управлял самолетом, ты бы полетела?

– Я бы не ступила на борт самолета, даже если бы им управлял сам Ганеша[3], – улыбнулась я.

– Да что вообще Ганеша знает о пилотировании? – иронизировал парень, возвращая мне улыбку.

– Этому не бывать, Алекс. Я никогда не сяду в самолет, – мой голос прозвучал твердо.

Это решение было принято мной еще в детстве. Алекс выглядел расстроенным.

– Ты никогда не сможешь уехать отсюда. Николь, там ведь целый мир. Тебе наверняка захотелось бы с ним познакомиться.

– Мне нравится, где я живу, и мне больше ничего не нужно, – убежденно сказала я, хотя часть меня знала, что это неправда.

– Ты не можешь вечно оставаться здесь из-за необоснованного страха, – Алекс покачал головой.

– Он вполне себе обоснован, – резко ответила я, после чего отошла от него.

– По всему миру ежедневно совершается двадцать две тысячи рейсов, Никки, – объяснил он, подходя ко мне. – Шансы на то, что случится что-то плохое, настолько малы…

– Александр, мои родители умерли.

На несколько секунд воцарилась тишина.

– Знаю, и это трагедия.

– Они умерли, когда мне было всего три года, в 2003 году. Не говори мне о статистике. Она меня не интересует.

– Я просто пытаюсь объяснить тебе все, что ты упускаешь…

– Почему тебя это так волнует? – я повернулась к нему.

Алекс растерянно моргнул, и я решила продолжить:

– Почему тебя так заботит то, что я ненавижу летать? Я не собираюсь уезжать отсюда, не хочу, мне вполне счастливо живется на моем острове.

– Я говорил это не поэтому, просто пытаюсь, чтобы ты увидела…

– И я благодарна тебе за это, но это не та тема, о которой мне бы хотелось говорить. Я спросила тебя из любопытства. Знаю, что ты занимаешься этим, и было бы невежливо не спросить тебя, что привело тебя к тому, чтобы стать пилотом, но у меня нет никаких других причин спрашивать тебя об этом. Мне жаль.

– Я не хотел расстраивать тебя, – извинился он. – Если ты не хочешь говорить об этом, – ничего страшного… Значит, не будем обсуждать это.

Я покачала головой.

– Я даже не знаю, что произошло, – призналась я и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Это запретная тема в моей семье. Мне известно только то, что самолет упал, и обломки даже не были найдены. Они оба умерли, и вместе с ними ушла та жизнь, которая у меня должна была быть. Трудно представить, что их последние минуты прошли в муках, которые мне даже не по силам вообразить, я…

Он заставил меня замолчать поцелуем. Вот так, без лишних слов. Я закрыла глаза и позволила ему поцеловать меня. Алекс целовал меня в течение нескольких секунд, а может даже минут, и, когда он отстранился от меня, мое сердце бешено забилось в груди. Он погладил меня по щеке, вытирая слезы.

– Никки, они ничего не почувствовали. Не стану лгать тебе, говоря, что им не было страшно, но, как только самолет упал, они потеряли сознание и больше ничего не чувствовали.

Эта информация была совершенно новой.

– Нет?

– Никки, не мучай себя, думая об этом.

Мне нравилось, что он говорил со мной так мило и прямо. Алекс повернулся к морю, и мы смотрели, как луна отражается в воде.

– Не хочешь окунуться? – спросила его я, поддавшись внезапному порыву.

– У меня нет плавок, – признался он, после того, как его глаза встретились с моими.

– У меня тоже, и что? – я пожала плечами, немного нервничая.

Не отрывая от меня взгляда, Алекс опустил руки и одним движением стянул с себя футболку. Мои глаза были прикованы к его невероятному торсу, он был впечатляющим и загорелым. Мне пришлось заставить свои легкие набрать воздух, и медленно, предельно медленно, поскольку его глаза следили за каждым моим движением, сняла футболку, которую носила в качестве пижамы.

На мне не было бюстгальтера, только черные трусики. От меня не осталось незамеченным то, как он сглотнул, смотря на мое тело. Итак, я набралась смелости, шагнула вперед и расстегнула пуговицу на его брюках.

– Мы же просто окунемся, да? – спросила я, ища его глаза.

Алекс кивнул и снял брюки. Мы оба стояли лицом к лицу, в одном только нижнем белье.

– Ты прекрасна.

Алекс не мог отвести от меня глаз. Это удивило меня, потому что у меня создалось впечатление, что он прожжет ими мою грудь. Я просунула пальцы между своей кожей и резинкой, которая прилипала к бедрам, и одним движением позволила своим трусикам соскользнуть на песок. Так я впервые предстала перед ним полностью обнаженной.

Алекс сделал шаг вперед и поднял руку. Он снял с меня резинку, и мои волосы упали мне на спину и грудь. Его рука спустилась по моему затылку и левому плечу. Он прошелся по моей талии, пока не достиг моего бедра, после чего обхватил его и притянул меня к себе.

– Ты прекрасна, – повторил он, и я рассмеялась.

– Ты это уже говорил.

– Просто хотел убедиться, что ты меня услышала.

– Услышала, – подтвердила я и тут же начала наслаждаться тем, как его губы снова нашли мои.

На этот раз Алекс поцеловал меня более настойчиво, ему хотелось попробовать меня на вкус, и он оставил в стороне всю осторожность, которую проявлял прошлой ночью.

– С тех пор, как я ступил на этот остров, мне больше всего хотелось окунуться в море с обнаженной девушкой, которая загипнотизировала меня.

– Никогда не думала, что ты меня узнаешь, – я весело посмотрела на него.

– Было бы трудно спутать тебя с другой, Николь, – сказал он, придавая своим словам слишком много эротизма.

У меня перехватило дыхание, когда Алекс снял трусы и позволил мне увидеть его полностью обнаженным. Я на несколько секунд уставилась туда, куда было неприлично смотреть слишком долго. Моему взору предстало очередное подтверждение тому, что его рост соответствовал его… Черт возьми, мне еще никогда не доводилось видеть эрекцию, причиной которой была я. Это позволило мне ощутить себя могущественной. Почувствовать себя женщиной.

Он взял меня за руку, и мы вместе вошли в воду. В сопровождении единственного свидетеля – луны, и саундтрека, который состоял из смеси биения наших сердец и шума волн.

17. Алекс

Передо мной стояла самая эффектная обнаженная девушка, которую я когда-либо видел. У меня была эрекция, которую вряд ли можно было бы скрыть, но в моей голове были не только похотливые мысли, связанные с ней, а