глаза и задумалась. Что бы такого сделать плохого? Начать новый день с бокала старого доброго бурбона?

Часы показывали половину одиннадцатого. Чакки царапался в дверь, намекая, что пора перекусить. Я спустилась вниз – Чакки при этом усердно путался под ногами; насыпала ему корм, потрепала за ухом и оставила наедине с миской. Снова пошла наверх, приняла душ. Мылась с таким остервенением, будто всю ночь ползала по разрытым могилам. Завернутая в полотенце, вышла из душа, в этот момент у входной двери и прозвенел звонок.

– Ну, все, – пробормотала я, – отговорила роща золотая. Это милашка Кэмпбелл с наручниками. Теперь у него есть все основания запереть тебя лет на семьдесят.

Я так и отправилась открывать – с мокрой головой и в полотенце. Хоть смутить их напоследок. На крыльце стоял мой «шапочный» знакомый Никки – в галстуке, в нарядном костюме, и лучезарно улыбался. Под ногами коммивояжера лежал мешок – вроде тех, в которых Дед Мороз разносит подарки советским детям.

– О, я, наверное, не вовремя, миссис Роджерс? – мелодично продекламировал Никки. – Мне очень жаль, но вы так прекрасно выглядите, что просто глаз не оторвать!

– Господи, вы поющая телеграмма? – вздохнула я.

– Нет, я торговый агент Никки, – гордо заявил пришелец. – Принес посылку для вашего… – Он заразительно засмеялся. – Вы забыли, миссис Роджерс? Мы договаривались, что я привезу вам сверхпрочные колготки. Сколько пар будете брать – четыре, восемь? Рекомендую как можно больше, вам их хватит на всю жизнь!

Очевидно, в кустах неподалеку от крыльца сидела Мэгги Робсон и подслушивала.

– Совсем забыла, – вздохнула я. – Проходите, Никки, прошу вас. – Я отступила за порог и приложила палец к губам. Какая только зараза не могла остаться в доме после визитов агентов АНБ. Никки все понял, покладисто кивнул, взвалил на плечо мешок и вошел в дом.

– Пойдемте на заднее крыльцо, Никки, – предложила я. – Мне как раз надо кое-что развесить, а то в доме белье отказывается сохнуть. Идите туда, не стесняйтесь, я переоденусь – не хочу смущать вас своим разобранным видом.

– О, что вы, миссис Роджерс, вы меня не смущаете, но – как скажете, – Никки снова взялся за свой мешок.

Когда я пришла на крыльцо, он выкладывал упаковки из мешка на пол. Я развешивала предметы своего туалета – они действительно плохо сохли в помещении. От соседнего участка нас заслоняла стена плюща. Теоретически Мэгги могла подслушать, но для этого ей пришлось бы преодолеть полосу препятствий и пораниться гвоздями.

– Все так плохо, Ольга Михайловна? – приглушенно спросил Никки.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Не уверена. Но лучше перестраховаться. Агенты АНБ приходят сюда, как к себе домой, суют носы во все щели. Они что-то подозревают, но пока это смутные и безотчетные подозрения.

– Скверно, – поморщился Никки. – Но, может, и обойдется. Главное, чтобы агенты не нашли рацию. А с вашей легендой все в порядке – уверяю вас, она вполне рабочая. Вижу, вам есть что рассказать. Давайте лаконично, а то мне еще работать надо.

Я описала злоключения рации – она опять в доме, но избавиться от нее, увы, нельзя. Проще избавиться от трупа. Потом приступила к самому интересному – к переводу стрелок на Алана Девенпорта. Бегло описала свои приключения. Никки снова выразил недовольство.

– Мне очень жаль, – добавила я, – но сообщить о намечаемых действиях я не могла – в запасе оставалась только ночь. Надеюсь, подброшенные документы и камеру с микропленкой уже нашли. Девенпорту ни холодно, ни жарко. Семьи у него нет. Он находился в списке подозреваемых ФБР. Им нужен «крот» – вынь да положь. Вот он, пусть забирают. Сомнения останутся, ради бога, но за сомнения агентам не платят. Они закроют дело, и по линии ФБР Роберт Хансен может спать спокойно. Он временно прекращает передачу данных – надеюсь, руководство в курсе. Это небольшая жертва – кадр ценный, в дальнейшем принесет вдвое больше пользы. Теперь по линии АНБ – они тоже ищут разведчика-радиста. Сомневаюсь, что согласуют свои действия с ФБР. Я держусь, мною заинтересовались, но это просто интерес, зацепиться не за что. С тем же успехом они могут подозревать половину поселка – что, видимо, они и делают… Вы чем-то опечалены, Никки? Еще недавно вы так заразительно улыбались.

– Есть причина, миссис Роджерс. – Никки покосился на завесу из вьюна. – Не спорю, с Девенпортом может выгореть. Надеюсь, вы не оставили в доме следов, в противном случае наши американские коллеги все поймут. С назойливыми гостями из АНБ у вас тоже все получится. Понравьтесь им, но не перегибайте палку. К сожалению, есть еще третий аспект – Бугровский. В тайге у нас все плохо, предатель вырвался из кольца и уходит в направлении населенных пунктов. Он умный и хитрый, и у него может выгореть. Поисковые группы не спят сутками, однако не могут его поймать. Дело близится к неприятному завершению. Рассматривается самый негативный сценарий. Вам поручено эвакуировать Хансена. Но, – Никки сделал паузу, – точку невозврата не переходите, оставьте возможность отыграть назад. Маловероятно, но вдруг. Рисковать агентом нельзя, мы своих не сдаем. У вас от силы 24 часа. Речь не идет о том, чтобы вывезти Хансена из страны. Это трудно, следует признать. Просто убрать в безопасное место, а дальше будет видно. Вы уже готовы меня критиковать? Вижу по глазам. Увы, это не мое решение.

Черт, теперь я готова была убить Каморина! Расслабился там в Советском Союзе, катается, как сыр в масле, сделать ничего не может! Мы тут кровь проливаем, а он…

– Все понятно, – буркнула я. – Надо, значит, сделаю.

– Родина и партия верят в вас, Ольга Михайловна. – Никки говорил без иронии, и поди пойми, о чем он сейчас думал. – Это все, что я хотел вам сказать. Колготки заберите. – Он кивнул на упаковки.

– Что, правда не рвутся? – не поверила я.

– Не знаю. – Никки пожал плечами. – Производитель так заявляет. Пока никто не купил. Да рвутся как миленькие. – Он махнул рукой. – Это всего лишь колготки, а не болотные штаны. Но надо же чем-то привлекать покупателей. Дикий мир, Ольга Михайловна, мир наживы и чистогана, где все делается ради прибыли, а о людях не думают… – Он снова говорил без иронии – видно, был тот еще лицедей. – Сегодня все обдумайте, заоднохорошенько отдохните, расслабьтесь, послушайте хорошую музыку – Джо Дассена, например.

– Кто такой Джо Дассен? – не поняла я. – Мика Джаггера знаю, Фрэнка Синатру, Джимми Моррисона…

– Ой, ладно. – Никки досадливо поморщился. – Вы, американцы, такие примитивные…

Хансен храбрился, включал самообладание, и все же было видно, что у человека душа не на