словами, мсье де Крошана схватили за горло сразу же по его возвращении к себе – здесь, на пороге этой комнаты; и напавший уже не разжимал своей хватки. Сначала мсье де Крошан, зажатый в эти удушавшие его и не позволявшие ему кричать тиски, пытался вырваться, отбивался руками, ногами и тростью. Но напавший держал его крепко и, во избежание шума, толкнул на подушки этого дивана. Там он его уже спокойно и прикончил… Такова моя версия, но вы и сами знаете, что на внешние признаки полагаться не…

Он прервался, чтобы открыть створку широкого окна, ибо мадам Орлак выглядела так, словно готова была вот-вот упасть в обморок. Вся дрожа, она вытирала пот с искаженного лица. Мысленно представив описанное врачом сражение, она оцепенела от ужаса. Жуткая группа, образованная шевалье и его дьявольским манекеном, представляла для нее невыносимую пытку. Она подошла к окну и принялась дышать полной грудью, жадно втягивая свежий воздух.

– Манекен-убийца! Хорошенькое дельце, ничего не скажешь! – проворчал комиссар, качая головой.

– Черт возьми, это неприемлемо! – воскликнул я. – Но пока что нам придется это принять. Принять как рабочую гипотезу, так как она подтверждается очевидными фактами, и рабочая гипотеза лучше отсутствия какого-либо объяснения. Позднее мы всегда сможем заменить ее другой, более правдоподобной, – если только все не объяснится само собой и мы не найдем более реалистичную замену этим безумным словам: кукла-убийца!

– Кукла-убийца? Ни в коем случае!

Мы повернулись к тому, кто замогильным голосом только что произнес эти слова. Прямой как палка, словно на нем были доспехи, господин Орлак-отец выглядел неким вдохновенным пророком.

– Ни в коем случае! – повторил он. – Мертвец-убийца!

И он продолжил после небольшой паузы:

– Как раз с помощью этого манекена мой друг и коллега вот уже какое-то время практиковал некромантию. Именно этот искусственный человек служил вместилищем душ, которые вызывал мсье де Крошан.

Доктор, не отводя от старика глаз, что-то прошептал на ухо комиссару, и я услышал, как тот громко ответил:

– Ну да, Эдуар Орлак, вы совершенно правы… Аполлоний Эндор! Спирит!.. И тот тоже. Те еще оригиналы! Самое восхитительное украшение моего квартала!.. Подождите, сейчас мы зададим ему парочку вопросов. Мсье Орлак, вы можете мне сказать, как именно господин де Крошан общался с душами умерших?

– Мне что, ознакомить вас со всеми основами этой науки?

– Как именно духи проявляли себя? Через посредничество этого манекена?

– Иногда посредством фраз, произносимых симулякром в темноте; иногда посредством стука, доносившегося из него.

– Вы не знаете, намеревался ли мсье де Крошан вызывать души умерших этой ночью?

– Не думаю, что он когда-либо занимался этим в одиночестве… Мне он ничего не говорил. Вчера мы не ужинали вместе.

Эрманс поспешила вставить:

– А я вот могу вам сказать, што у мьсе Кршана был сьянс не далее как вчера, с семи до восьми вечера!

Спирит воспользовался этим откровением, чтобы пояснить:

– Духи жаждут инкарнации. Воплотиться – это для них все равно что ненадолго воскреснуть, это наполняет их бурной радостью. Меня бы не удивило, если бы один из них остался в манекене.

Но Эрманс твердо стояла на своем:

– Я смотрела и слушала! С семи да восьми! Вчера. И даже могу вам сказать, кто с ним был, с мьсе Кршаном!

Мегера метнула на Стефена совиный взгляд.

– Это был я… Собирался сказать вам.

У нас всех сложилось совершенно противоположное впечатление. Конечно, Эрманс не вызывала симпатии, но мы не могли знать, что она ненавидит Стефена как наследника своего хозяина, единственного сына, которому вскоре должны были достаться миллионы бывшего нотариуса. Нам казалось нормальным и даже похвальным, что эта женщина, добросовестная и недоверчивая домработница, держит этот странный дом под бдительным присмотром. И наоборот, ничто не объясняло нам поведение и колебания Стефена. Он был бледный, плохо причесанный, небритый. Его бегающие глаза казались не столько робкими, сколько боязливыми; и он напрягал руки, чтобы не было заметно, как они дрожат.

– Вот! – сказала служанка, удовлетворенно гоготнув.

– Как!.. – воскликнул мсье Эдуар Орлак. – Ты приходил сюда, Стефен? И вы с Крошаном устроили спиритический сеанс?..

В его округлившихся глазах читалось такое изумление, что мы уверовали в то, что напали на нужный след. Стефен, судя по тому, как он изменился в лице, тоже это понял. Рамю небрежно прислонился к двери, что вела на лестницу. Буйяр подошел к другому выходу, а его коллега закрыл окно.

Розина, в один миг побледневшая, теребила носовой платок.

– Совершенно верно, – с внезапной твердостью промолвил Стефен. – Вчера, с семи до восьми вечера, я был здесь вместе с господином де Крошаном, тогда как этот манекен служил шевалье для того, что тот называл «вызыванием мертвых». Но спешу добавить, что… – он запнулся, явно не желая резко критиковать оккультизм в присутствии отца, и просто сказал: – …что мсье де Крошан всего лишь хотел дать мне представление об этой науке; я отнюдь не адепт.

– И всё ш, – насмешливо-слащавым тоном сказала Эрманс, – вы лучше скажите, каких таких мертвяков вызывали!

Стефен смерил ее полным презрения взглядом.

– Господин комиссар, – завопила Эрманс, – уш я-то буду с вами честной! Они вызывали Пранзини, Анастея, Равашоля, целую шайку убивцев, потрошителей и душегубов!

Она яростно размахивала уродливыми, словно взбунтовавшимися, руками. Затем на какой-то миг воцарилась тишина. И комиссар, взглянув на Стефена, проговорил:

– Как я понимаю, мсье, именно вы, вероятно, последний, кто видел господина Крошана живым…

– Вам же сказали, что он куда-то выходил поздно вечером.

– Нет. Нам сказали, что кто-то вошел сюда в четверть первого. Был ли это именно он, вернувшийся домой? Это еще вопрос. Мы постараемся выяснить, выходил ли он, и если да, то где провел вечер.

– Но его шляпа, трость, мсье… они же доказывают…

Розина, уже какое-то время выглядевшая глубоко взволнованной, бросилась к мужу:

– Это был не он, мсье! Не он! Это была я!

Стефен смотрел на нее в полнейшей растерянности.

Розина задыхалась. Ее горячность, смятение, отражавшаяся на лице усталость, небрежность элегантного наряда – все это сообщало ей вид не менее подозрительный, чем был у Стефена. Ее возглас пробудил у комиссара подозрения.

– Что вы хотите этим сказать? – строго спросил он.

Глава 6

Мрак сгущается

Она никак не могла восстановить дыхание, что угнетающе действовало и на присутствующих.

– Это я была последней, кто видел мсье де Крошана живым, – вымолвила она наконец. – Это был не Стефен, а я.

Я почувствовал облегчение: вот уже, наверное, с минуту мы все пребывали в мучительном ожидании, не зная, что и думать.

Стефен придал лицу отсутствующее выражение. Его отец смотрел на Розину с большим интересом. Эрманс,