Внутри снова нарастает раздражение. Ох, уж эти дурацкие гормоны. Сдерживает стараясь. Надеется, что Андрей поймёт её… Вот сейчас до него дойдёт, что маленький это их общая ответственность. И по идеи они должны будут ухаживать за ним оба. Кроватка в их спальне была бы отличным решением. Они бы встали к малышу по очереди, укачивали бы, пели песни…

Но Андрея доходит совсем не то на, что надеялась девушка. В его голову приходит идея которая по его мнению должна устроить их обоих.

— Если хочешь кроватку в спальне то хорошо. — Говорит он примирительно. Полина улыбается кивая, но при следующих словах мужа улыбка тут же трескается.

— Ты можешь на время переехать с ребёнком в ту комнату с розами или любую другую. Временно пока он не подрастёт и не сможет спать один в детской.

— Я переехать? — В её тихом голосе проскальзывают угрожающие нотки.

Блеклые щеки краснеют предсказывая, что их хозяйка начинает медленно вскипать словно чайник, который поставили греться на зажженной плите.

— Знаешь, что милый мой, Андрюша… — Начинает вкрадчивым тоном.

В её голове сражаются две разные личности. Одна — Смирная, покорная, ласковая как лёгкий летний ветерок и добрая. Эта мудрая женщина которая почему в голове Поли говорит голосом её бабули — Маргариты Аркадьевны. Вторая — Смелая, непокорная, шумная, требовательная, свободная…

И она говорит её голосом только более низким чем голос Адамовой на самом деле.

«Не терпи это! Скажи ему! Смотрите — ка каков козлища киндера нам заделал, а ответственность не за, что нести не хочет! Все ты должна вывозить. Поставь урода на место!» — Зло шепит требовательный голосок второй дамы.

«Нет. Нужно смягчить конфликт. Ты жена он муж. Будь покорна. Не злись. Подумай о ребенке и о состоянии своего мужчины.» — Ласково шелестит первая дама.

«Сейчас смягчу ага… Нет уж я очень долго терплю его!» — Зло думает Полина.

И это становится очередной последней точкой которая гвоздём забивается в их общий гроб под званием “брак”.

— Пошёл-ка ты лесом, муженек! — Специально передразнивает его любимую фразу “женушка”.

Андрей молча пытается взять её за руки. Но она грубо отталкивает его.

— Пошёл нахрен! Иди нахрен ясно?! Сколько можно, блин?! СКОЛЬКО?!! — Срывается, кричит. Толкает мужчину. Он молча сносит удары не в силах подобрать правильные слова.

— Ты блин в курсе, что это ты ребёнка мне сделал? Не Герман мать твою! И не твой отец! А ТЫ, КОЗЁЛ! — Тыкает ему в грудь указательным пальцем. Смеется горько.

— Полин, послушай… Ну не заводись ты так! Хочешь, что он спал в нашей спальне, ладно! Только успокойся! — Пытается утихомирить прижимает её к себе.

Но она вырывается. Берет стоявшего на полу крупного плюшевого вислоухого кролика.

— Нечего я уже от тебя не хочу! Иди в жопу, Калинин!

С силой бросает в него игрушкой. Попадает прямо в лицо, но удар мягким плюшем совсем не болезненный. И Полину это огорчает. Боли Андрей не ощутил, а ей хотелось бы. Очень. Больше всего на свете сейчас бы хотелось…

Выходит из комнаты. Проглатывает непрекращающеся слезы и громко хлопает дверью на последок.

Бутылка “Hennessy” поблескивала в темноте кабинета. Андрей сидел на кожаном диванчике рядом с изящным, низеньким столиком. На нем было спиртное и нехитрая закуска: сервелатная нарезка, хороший сыр и мандарины…

Вздохнув он выпил треть стакана залпом. Закусил полуфабрикатным мясом.

Послышались шаги, стук каблучков по напольному покрытию.

В приоткрытую дверь заглянул силуэт. Который через несколько мгновений принял облик Эльзы. Собранной, аккуратной, Эльзы. В темно — красном платье, с уложенными волосами и любимой темно-коричневой сумочке через плечо.

— Андрей? — Удивлённо произнесла она. — Что ты делаешь тут так поздно? У тебя же выходной, разве нет?

— Пью! — Ухмыляясь он отсалютовал стаканом.

Эльза застыла посреди кабинета, а потом усмехнувшись сложила руки на груди.

— Что с женой проблемы? Понятно, ребёнок это не игра в солдатики.

Затуманенный взгляд Андрея впился в неё. Она смеялась громко и очень звонко.

«Красивая… Но не моя. И уже не когда не будет моей… Если бы согласилась от мужа уйти тогда все бы по другому сложилось…» — Подумал мужчина с печалью, а сам спросил:

— А ты тут, что в час ночи? Где муж?

Улыбка не сходила с сочных губ бывшей любовницы. Она пожала плечами и аккуратно присела на рядом стоявший стул.

— Да так задержалась с документами. А муж объелся груш. — Эля опять засмеялась.

И Андрей на секунду. Всего секунду будто снова влюблённый мальчишка пускал слюни на этот смех и на его обладательницу. Совсем как раньше… Пьяно улыбался её шуткам и даже говорить ничего не хотелось.

— Выпьешь со мной? — Кивнул на стол.

— Нет. — Сдержанно покачала головой женщина. Затем тут же добавила:

— Но я могу посидеть с тобой…

— Ну не грусти, сладкая.

Герман залез на кровать и сел возле ног Полины. После скандала девушка сразу же прибежала к Герману. Ему пришлось долго купировать её истерику. Укатывать в плед, обнимать и напоминать, что ей нельзя волноваться. Ради ребёнка. Андрей же быстро собрался и уехал громко хлопнув напоследок входной дверью.

Герман долго отпаивал подругу горячий чаем с лимоном и мёдом на кухне, а Валентина Теодоровна у которой её сердобольное, жалостливое сердце болело за Полину как за родную дочь все время причитала, что, так и до беды недолго. «Андрей Викторович очень жестокий разве можно так над девочкой в положении издеваться?!» — Восклицала кухарка, заваривая, чай и одним глазком поглядывая на Полину в крепких объятьях. Её била мелкая, нервная дрожь.

В итоге не выдержав Герман увёл Адамову прочь от этих разговоров. От них она ещё больше мрачнела и хмурила брови. Попросил женщину лишь приготовить Полине куриный суп с вермишелью и Ритку принести его.

Валентина Теодоровна тут же заулыбалась и забегала по кухне в поиске продуктов «Сейчас, сейчас! Конечно горяченького поест, деточка всякого лучше станет, христовой…» тут же вытащила из морозилки упитанную куриную тушку, овощи, специи…

Герман отвёл девушку в её спальню. Сам не уходил. Решил остаться рядом. Разговаривал, шутил, рассказывал истории…

Потихоньку Полина начала оправляться.

— Что это? — Герман показал взглядом на игрушку. Жутко уродливого по его мнению ярко-розового пластмассового зайца на тумбочке у изголовья кровати.

Полина едва бросила короткий взгляд в указанную сторону.

— Это Андрей купил. Притащил несколько пакетов в прошлый раз. Там соли для ванны были с потрясающим запахом и невероятный чай. Тот самый “Липовый мед и Мята” помнишь?