– Инло, в этом году уже раздавали новогоднюю кашу и денежные награды?

– Да, я спрашивала. Благородная супруга Сянь с раннего утра дала распоряжение. Все люди во дворце получили свою долю. Так как в этом году было много поступлений в казну, люди получили больше и были очень довольны, – радостно ответила служанка, глядя на госпожу.

То, чего она больше всего боялась, к счастью, не случилось. После рождения сына здоровье императрицы не только не пошатнулось, но даже, наоборот, окрепло. Словно от ежедневного присутствия сына цвет ее лица стал свежее, а щеки округлились. Она даже немного прибавила в весе.

Вэй Инло казалось, что пополневшая и округлившаяся императрица смотрится намного лучше.

Все это случилось благодаря Юнцуну! Взгляд Вэй Инло потеплел, она хотела было поиграть с малышом, но в этот момент к ним подошел евнух и с поклоном сообщил:

– Госпожа императрица! Пришли новости из дома семьи Вэй. Отец барышни Инло упал с лошади и сильно пострадал. Родные просят госпожу императрицу оказать милость и отпустить Вэй Инло домой повидать отца.

Девушка изменилась в лице.

Императрица кивнула и обратилась к служанке:

– Инло, возьми мою бирку и немедленно отправляйся!

– Нет, – твердо ответила та. – Я не поеду.

– Это почему же?

– Этот человек использовал родную дочь как разменную монету ради получения ничтожной должности в управлении императорского дворца. Мне не нужен такой отец!

– Не болтай чепухи! Дочерняя почтительность – одна из высших добродетелей. Если ты не поедешь, люди будут осуждать тебя. Разве можно оставаться во дворце в такой момент? Послушай меня и отправляйся прямо сейчас!

У Вэй Инло не оставалось выбора. Пришлось согласиться.

Императрица повеселела и мягко сказала ей:

– Поезжай, я буду ждать твоего возвращения.

Тем временем евнух, передав сообщение, поспешил во дворец Чэнцянь.

По сравнению с дворцом Чанчунь, полным счастья и веселья, атмосфера во дворце Чэнцянь была несколько напряженной.

Благородная супруга Сянь лежала на кушетке с обнаженным плечом. Мастер-татуировщик внимательно осматривал застарелые шрамы на ее плече. Прикинув так и эдак, он деликатно сказал:

– Госпожа, я советую вам сделать татуировку в виде цветка лотоса. Лотос растет из грязи, но остается незапятнанным, держится на воде среди ряби и не мешает другим. Это самый чистый цветок в природе, как раз подходит вашей натуре.

– Растет из грязи, но остается незапятнанным, держится на воде среди ряби и не мешает другим? – удивленно повторила благородная супруга и расхохоталась. От смеха у нее даже выпали шпильки из волос, а тонкая тканевая салфетка, прикрывающая плечи, соскользнула на пол. – Умно! Очень умно!

Мастер упал на колени, не смея поднять голову, недоумевая, что такого особенного он сказал. На лбу у него выступил пот.

– Встань, – сказала ему Чжэньэр. – Госпожа согласна, приступай!

– Слушаюсь.

Потребовалось несколько минут, прежде чем он смог унять дрожь в руках, чтобы приняться за дело.

Окунув серебряную иглу в краску, он легонько коснулся плеча благородной супруги Сянь.

От каждого движения иглы Сянь едва заметно вздрагивала. Через какое-то время она вся покрылась капельками пота, словно ее только что вытащили из воды.

Чтобы не дать краске размазаться, Чжэньэр то и дело промокала кожу на ее плече носовым платком.

– Госпожа, разве вы не хотели оставить этот шрам, чтобы вызвать больше жалости у его величества?

– Да что ты понимаешь? – процедила благородная супруга, холодно глядя на нее. – Через некоторое время чувство вины и жалости превратятся в отвращение. Даже если император его и не покажет, я не настолько глупа, чтобы не догадаться.

Постепенно на плече супруги Сянь расцветал бирюзовый лотос. Она лежала на кушетке, когда в ворота постучали. Чжэньэр вышла, а затем вернулась и прошептала хозяйке на ухо:

– Госпожа, Вэй Инло покинула дворец.

– Правда? – Благородная супруга медленно открыла глаза. – Медлить нельзя, передай это известие благородной супруге Чунь.

– Слушаюсь, – кивнула Чжэньэр и вышла.

После ее ухода благородная супруга Сянь вновь закрыла глаза, положила голову на скрещенные руки и оставалась в такой позе до самого возвращения служанки.

Цветок лотоса был готов. Мастер собрал инструменты и с поклоном удалился. Проводив его, Чжэньэр спросила:

– Госпожа, вы думаете, благородная супруга Чунь что-нибудь предпримет?

– Человеческая жадность не знает границ. – Благородная супруга Сянь не открывала глаза. – Сначала она просто хотела ребенка. А когда стала матерью, захотела большего. С рождением законного наследника все ее мечты стали бесплодны… Кто там?

Колыхнулся занавес.

Чжэньэр резко отдернула его. За ним на трясущихся ногах стоял мастер-татуировщик.

Лицо его было очень бледным, он, запинаясь, прошептал:

– Госпожа, я забыл иголку…

Благородная супруга слегка улыбнулась и позволила забрать потерю.

Чжэньэр хотела что-то сказать, но не успела открыть рта, как услышала за спиной короткий отчаянный крик. Из-под занавеса медленно вытекла лужа крови.

Благородная супруга, не меняя позы, махнула рукой, и за занавесом послышался звук, будто волокли что-то тяжелое. Через мгновение все опять стихло.

– Когда-то они были близкими подругами, а теперь готовы убить друг друга, чтобы сделать своих сыновей наследниками трона. – Благородная супруга Сянь медленно натянула платье на плечо, закрывая татуировку. – Я буду с нетерпением ждать этого представления!

Дзынь!

Императрица посмотрела на разбитую фарфоровую чашку и нахмурилась.

Несколько служанок сразу же подбежали, чтобы убрать осколки, а Минъюй принесла другую чашку, с рисовой кашей. Она была бирюзового оттенка и очень приятной на вкус. Императрица ее любила, поэтому Вэй Инло наловчилась готовить такую кашу особенно искусно.

Теперь, когда Инло не было рядом, императрице будто чего-то не хватало. Даже любимая каша потеряла вкус. Поводив ложкой, она отставила чашку в сторону и со вздохом сказала:

– Сегодня у меня совсем нет аппетита, унесите еду и разделите между собой!

Императрица пошла в зимний отапливаемый павильон проведать сына. Когда ей удалось уложить его спать, за окном была глубокая ночь. Фуча несколько раз зевнула и отправилась в свою спальню. Она собралась прилечь, но тут раздались громкие крики:

– Слуги, скорее! В зимнем павильоне пожар!

Зимний павильон! Юнцун!

На небе не было видно ни звезд, ни луны, а зимний павильон полыхал огнем. Языки пламени взмывали ввысь, озаряя небо ярким светом. Половина неба сияла красным.

– Юнцун! Юнцун! – кричала императрица. Если бы служанки не удерживали ее, она бы уже давно бросилась в огонь.

Несколько дворцовых служанок и евнухов кинулись к огромному пожарному чану, стоящему у входа во дворец, чтобы набрать воды. Когда открыли крышку, то обнаружили, что вода замерзла и воспользоваться ею не было никакой возможности.

– Как это могло случиться? – в отчаянии закричала Минъюй, глядя на ледяную глыбу. Она повернулась к евнухам и закричала:

– Позовите пожарный отряд! А вы бегите на задний двор к колодцу!

Раздав поручения, Минъюй огляделась и похолодела.

– А где госпожа?

Все были озабочены поисками воды для тушения пожара и оставили без внимания госпожу. Минъюй увидела, что двери павильона были распахнуты, и в ужасе закричала:

– Госпожа императрица!

Она в отчаянии бросилась ко входу, но навстречу девушке хлынула волна огня. Она закашлялась и была вынуждена