Тяжелая хватка Дэвида утащила его вправо, за скалу, а слева расцвел пылевой цветок.

Жаль. На этот раз не угадал — последний поворот мог стоить ему жизни. Иногда Андрей поступал так — подпускал опасность так близко, насколько только мог. Чтобы дрожали кишки. Только так он прикасался к тому, что его отцу давалось легко. Чувствовать опасность — самое дорогое наследство, доставшееся ему от отца, но с ним ему все равно было не сравниться.

— Они стреляют, — Дэвид умел озвучивать очевидное.

Место, где они укрылись, было недоступно для выстрелов. Камень крошился, пылью скребя по глазам, но не пропустил ни одного. Этот генсолдат отлично все рассчитал — Андрей бы так не смог. Следопыт забился в рыжую трещину, Дэвид сделал еще пару выстрелов в ответ, а затем наступила тишина.

— Экономлю заряды, — словно извиняясь, что перестал стрелять, пробубнил под нос Дэвид. — Где ваше оружие?

— Не успел воспользоваться, — Андрей только сейчас достал свой испульсник, подозревая, что он ему не понадобится.

Вдали послышалась суета, Андрей выглянул из-за укрытия, показавшись макушкой над камнем. Дэвид дернул его вниз:

— Нельзя.

— Они не стали стрелять по шляпе, значит, не профессионалы.

— Вы сделали глупость.

Тут Дэвид был прав, но теперь Андрей знал, что быть переговорам. Профессионалы разговаривать не любили.

Одного убитого стрелявшие схватили за ногу и утащили за валун. Он был одет в яркую желтую рубашку и неоновый шлем.

— Андрей Коршунов, лицензия H1-35BK, официальный следопыт Федерации под полной юридической и физической защитой, красный приоритет, — крикнул Андрей в тишину, надеясь, что его слова не унесет ветер. — Убьете меня — никакой выигрыш вас не спасёт!

Лучшая ложь — полуправда, это Андрей усвоил еще в детстве, когда плакал, чтобы получить заветную игрушку. Слезы его всегда были настоящими, а вот желание обладать предметом — ложь. Он хотел лишь внимания, и всегда его получал. Никому не будет дела до его смерти, если нападавшие все-таки доберутся до цели. Но если они не убьют его… он устроит им депортацию в космическую тюрьму на десять марсианских лет. А они не убьют, был уверен Андрей, не с такими когнитивными способностями.

Следопыт включил отражатель, подняв его на десяток сантиметров над скалой. В гало-зеркале были видны только пара ближайших валуна и часть покосившейся за ним скалы. Локальная сеть работала только в радиусе сотни метров. Глобальной связи не было — Лабиринт Ночи глушил все сигналы.

После его слов кое-кто из нападавших поднял руки, две пыльные пятерни выглянули из-за камней, чуть показалась черная вихрастая макушка. Кто-то одернул подельника, резко спрятав его за камни вместе с густой черной шевелюрой. Какие же они все-таки идиоты.

— Что еще наворкуешь, птенчик?! — послышалось довольно близко, из-за валуна слева.

Один поднял руки, второй осадил его, третий подал голос, стреляли откуда-то сверху, под тупым углом — это четвертый. Значит, четверо — наименьшее их число.

Между ними пролегали пятьдесят метров пыльной дороги, по которой шастал сухой ветер.

— Не верите мне?! — спросил Андрей, заряжая оружие. Он все-таки надеялся, что не воспользуется им. — Я — следопыт, и у меня красный приоритет.

— А я принц Пиренейский, у меня две медали на груди и одна на заднице!

— Мои данные в открытом доступе, дайте обратную связь.

Воцарившаяся тишина подавала небольшую надежду. Браслет имел код-взломщик. Когда начали утекать пакеты файлов, Андрей вздохнул с облегчением: обратная связь означала полный слив данных ответчика. Мелдос Осельтемивир, 14 марсианских лет, инструктор по стрельбе в развлекательном центре «Альтарес». Рост метр девяносто, темные волосы и бородатое лицо, несущее выразительные черты древних человеческих предков. Кто дал ему такую работу после двухлетней отсидки за браконьерство оставалось загадкой.

— Не врал, сукин ты сын! — послышался голос Мелдоса.

— Мелдос Осельтемивир, 14 марсианских лет, адрес проживания — Фарсида, 24 Эльтера — 90. Поправь меня, если я ошибся.

— Гребаный ты ублюдок!

— Твои данные и данные твоих дружков уже на орбитальной вейл-станции, приятель, — громко прокричал Андрей, уменьшив число правды в своих словах до одной трети. — «Маррет» плюс, федеральная связь.

— А есть такая связь? — закономерно спросил Дэвид, взглянув на Андрея удивлённо.

— Не вздумай спросить это у них, — закатил глаза Андрей.

Данные находились на его браслете, и только. Связи не было. Небо молчало, как немой без языка. Если в них проделают пару дырок и заберут браслеты, никто об этом не узнает, кроме ветра.

— И что же ты предлагаешь, федеральный ублюдок? — Мелдос не стал стрелять. Это хорошо.

— Каждый идет своей дорогой.

Ему никто не ответил. Затянувшиеся тишина не предвещала ничего хорошего.

— За убийство следопыта и представителя власти вас закроют на всю жизнь, а за попытку ограбления отделаетесь годом, не больше. Если, конечно, я не замолвлю за вас словечко, и вы не останетесь чистенькими, — Андрей решил играть открыто, но в рамках своей лжи.

— А ты замолвишь?

— А сам-то как думаешь?

— Не станешь ты нас выгораживать!

— Вы попытались ограбить и убить нас, и убили этого парня, не знаю, как его зовут. И ты думаешь, что я буду защищать вас?

Убеждать мародеров в желании помочь им — большая ошибка, которую Андрей совершать не намеревался. Насколько бы они не были дураками, этот план был плох даже для таких, как они. Лучшая ложь — полуправда.

— Не убивали мы его! — отозвался Мелдос. — Он сам так лежал, когда мы пришли. Мы вообще думали, что это вы его убили.

— С чего это? — спросил Андрей.

— Ты кроссовки с него стягивал.

Дэвид вмиг помрачнел.

— А я ведь застрелил этого парнишку, — сказал он. — Того, что в яркой желтой рубашке. Если они не виноваты, я его что, просто так? — он повысил голос. — Извините, что я убил вашего друга!

— Ничего, — уступчиво ответил Мелдос, — Я и понятия не имею, кто это такой. Прибился к нам пару часов назад.

— Дэвид, пожалуйста, помолчи… — Андрей прикрыл глаза, чтобы не видеть всего этого абсурда.

— Но они…

— Они в нас стреляли, — Андрей начинал злиться. — Это мародеры. Не верь им, — он был предельно ясен. — Как ты выходишь в рейды, если жалеешь преступников?

— Мы с ними редко разговариваем.

— А когда все же заходит разговор?

— Чаще всего я просто бью дубинкой.

Видимо, это был совсем не тот случай. Да и от дубинки тут мало проку. Андрей глянул еще раз в зеркало — мародеры пробирались назад, между двумя массивными «кувшинами» в узкий проем.

— Хотят уйти, — Андрей придержал руку Дэвида, уже поднимающую оружие. — Не стреляй. Пусть свалят.

— Мы вас не видели, а вы нас! — перед