— Поверьте, я знаю, что делаю, — уверенно ответила ему. — Мне ещё нужен крос, чтобы сделать отвар.

— Я отвечаю за здоровье наследника и не могу вам позволить что-либо готовить для него без моего присмотра.

— Значит, буду делать под вашим присмотром, — не стала спорить я. — Скажите, как давно у него жар?

— Сегодня с утра. Я бы не советовал сейчас купать ребёнка.

— Под мою ответственность, — подал голос азгарн и, бросив неприязненный взгляд в мою сторону, вывел лекаря, оставляя меня одну. Вскоре пришла служанка, которая захлопотала вокруг меня, пока я умывалась. По моей просьбе принесла нечто вроде белого фартука поверх платья, подобный был на ней, и помогла мне его надеть. Я не хотела, чтобы ребёнок соприкасался с пыльной одеждой. Когда я была готова, сделала глубокий вдох и вышла, пряча в складках платья дрожащие руки.

Лекарь что-то говорил дворецкому, азгарн стоял с ними, но следил за мной глазами. Сдерживая себя, уже спокойно подошла к колыбели и взяла, наконец, плачущего сына на руки.

— Филипп, — прошептала я, горло сжалось и голос сел. Дотронулась губами до его лба, который был обжигающе горячим. Осыпала поцелуями его лицо, желая прогнать жар. Ребёнок затих, смотря на меня. Я заметила, что цвет глаз у него потемнел, став более насыщенным. Наверное, будут карими, как у Влада. — Мальчик мой…

— Кто кормилица? — спросила я у окруживших меня слуг.

— Я, — выступила вперёд дородная женщина.

— Как он сегодня ел?

— Мало. Капризничает, плачет целый день.

— Ничего, — посмотрела на сына и заворковала над ним, — сейчас мы тебя покупаем с травками, напоим, и ты у меня покушаешь. Да? Солнышко моё! Мама теперь рядом и прогонит температуру. Ты у меня больше никогда не будешь болеть.

Нужно было идти варить отвар, но я не могла расстаться с сыном. Подошла с ним к лекарю и спросила:

— Вы пойдёте со мной на кухню?

— Нет нужды. Сейчас сюда принесут жаровню, сварите отвар прямо здесь.

— У вас травы есть?

— Какие вам нужны?

Я стала перечислять, что хотела бы добавить в ванночку.

— У меня уже готовые микстуры, но я знаю, где можно взять травы, — кажется, лекарь решил просто проверить, как хорошо я в них разбираюсь. Глядя на меня, заметил: — Вижу, что ребёнок вас узнал. Он гораздо спокойнее у вас на руках.

— Я же его мать, — с любовью поцеловала сына в лобик, а он высвободил руку и схватился за крест на моей груди.

— Твоё-твоё, — улыбнулась ему. К моему облегчению, сын уже не был столь горяч. Я бы могла его и в обычной воде искупать, но для окружающих лечебный эффект нужно было списать на травы.

Я думала, что азгарн уйдёт, но он остался в детской, пока мы ждали жаровню. Потом следил вместе с лекарем, как я измельчаю травы и готовлю лекарство, даже при купании присутствовал. После я напоила ребёнка отваром, разведённым охлаждённой кипячёной водой и отдала кормилице. Сердце отозвалось болью, когда его губы сомкнулись на чужой груди, но он хотя бы поел и быстро заснул.

Лекарь, пробуя холодный лоб сына, забросал меня вопросами по поводу методики сбивания жара, дотошно выясняя, как я определяю, сколько травы нужно и дозу. Его исследовательский интерес пресёк на корню азгарн, сказав, что у него ещё будет время, а сейчас лучше всем лишним людям покинуть детскую. К сожалению, к ним он отнёс и меня, направив отдыхать. Я хотела заикнуться насчёт охраны, но он и без меня приставил к детской двух солдат.

На этом мы разошлись. Дворецкий показал покои Владслава и пообещал прислать служанок. Я попросила решить что-то с одеждой для меня. Должны же сохраниться вещи матери Влада или ещё кого. Мне было всё равно чьи, лишь бы чистые. После нервного напряжения накатила усталость, и я валилась с ног. Хотелось снять с себя пропотевшую и пыльную с дороги одежду.

Комнаты Влада, несмотря на роскошь, произвели гнетущее впечатление. Может, потому, что их владелец был мёртв, или из-за сумрака, что притаился по углам. Казалось, что кто-то невидимый изучает меня, осмелившуюся занять хозяйские покои.

Пришедшие служанки остудили разыгравшееся воображение. Они набрали мне ванну и забрали почистить платье. Когда я вышла, меня ждала ночная сорочка и пеньюар. Чей он спрашивать не стала. Мне предложили чай и перекусить, но, поблагодарив и отказавшись, я отпустила девушек и легла в постель. Похоже, её только что застелили. Бельё приятно пахло свежестью. Я терялась на большой кровати с резными витыми столбиками, которые держали балдахин. При желании можно было бы задвинуть занавески, которые подвязаны шнурами к ним, но мне дополнительное уединение ни к чему.

Мысли вернулись к сыну. Он вырос за эти несколько месяцев и был очень похож на Влада. Как же вовремя я успела! Несмотря на тяжёлую дорогу, ни на минуту не пожалела, что поехала. Поневоле была признательна азгарну за то, что допустил к лечению. Без его заступничества мне бы пришлось туго. Подозревала, что немаловажную роль сыграло моё лечение ребёнка на постоялом дворе в пустоши.

Как бы мне ни был неприятен Ламмерт, но пока я видела, что он заботится о благополучии Филиппа. Посмотрим, что будет дальше.

«Рид!» — позвала я. Нужно было поговорить с аттаном, а то я всё время отмахивалась от него.

«Освободилась?» — отозвался он.

— Уже в постели.

«Как сын?»

— Спит. Температура спала.

«Тебе стоит помнить об осторожности. Мне не нравится, как азгарн следит за тобой. Да и как ведёт тоже. Ты не должна позволять ему вольности. Это роняет тебя в глазах окружающих».

— Угу, — согласилась я, закрывая глаза.

«Викки, ты не слушаешь меня?»

— Убью! — пригрозила ему, встрепенувшись. Бархатистый мужской смех раздался в моей голове, и я поняла, что он намеренно меня подразнил этим ненавистным обращением.

«Я не мог целый день работать, беспокоясь о тебе, а ты меня бессовестно игнорируешь».

— Даже не представляешь, как я устала, — оправдалась я, кутаясь в одеяло.

«Спи. Завтра поговорим».

— А ты чем занимаешься? — решила поинтересоваться я.

«Работаю с бумагами в кабинете».

— Ясарат больше не присылал к тебе длинноногих красоток? — вопрос сам сорвался с языка.

«Нет, — я по голосу услышала, что он улыбается, — но вот воспоминания об одной нахальной, рыжеволосой красавице постоянно лезут в голову».

— Рид, нашёл о чём беспокоиться! Это естественно. Тревожиться надо, если о красавцах задумываться начнёшь, — подколола его.

Некоторое время царила тишина, мой ответ переваривали, а потом раздался возмущённый вопль: «Вик-к-а!!!»

Я рассмеялась, уткнувшись в одеяло и пряча в нём лицо.

«Испорченная девчонка! — обвинили меня, и с нежностью: — Отдыхай».