Денис и встал. Он открыл принесённую официантом кожаную книжицу, молча бросил туда деньги, закрывая наш счёт и повернулся к Беспутовой. – Ты сиди тут и не шевелись, сам отвезу домой, а то наскребёшь на задницу проблем. А ты, – он повернулся в мою сторону. – За мной…

И я покорно поднялась. Взяла сумку, поцеловала ошеломлённую подругу и пошла следом. Семенила мелкими шажками, пытаясь не отставать, но это было невозможно. Раевский оборачивался и прокладывал путь вдоль тенистой аллеи, скрывающей нас от окон моего ЖК. Хотела сказать, что окна выходят на другую сторону, но он вдруг протянул мне руку, помог перемахнуть через ограждение и больше не отпускал. Дождался, пока я магнитным ключом открою дверь парадной, осмотрел пустующее место консьержа, взглядом спросил, куда идти.

Ехали в лифте в полной тишине. Он подпирал спиной зеркальную стену, не спуская с меня взгляда, а потом вовсе вышел на лестничную площадку. Снова осмотрел ряд дверей и тихо двинулся следом.

Дёрнулся он всего в шаге от моей квартиры, прижал спиной к каменной стене, сжал руками лицо и обрушил свой переполненный гневом поцелуй. Он с яростью развел мои губы языком, прошёлся по зубам. Этот поцелуй лишал возможности думать, дышать, жить… Он забирал волю, дарил тревогу и ощущение, что этот мужчина всё сделает сам.

Он словно наслаждался тем, что имеет право целовать меня в метре от Ляшко, чьи шаги были отчетливо слышны через дверь. И чем ближе они были, тем отчаяннее он лупил меня языком. Горячие ладони с силой вжимались в тело, повторяя силуэт, чтобы запомнить.

А я?

А я поддавалась. Вбирала его поцелуй, пыталась надышаться и, еле сдерживая слёзы от понимания, что сейчас он выйдет и позвонит своей жене! Чёрт… И поцелуй стал ещё яростней.

Мы будто вымещали злость, страх и боль. Измывались, мстили друг другу за жену и за Ляшко, топающего к двери. А когда ручка двери дёрнулась, Раевский в два шага отошёл в небольшой тамбур, где его скрыла кромешная темнота. Слышала его тяжелое дыхание. Слышала судорожные мысли… Он мстил! И от его изощренных методов кружилась голова.

– Адель? – Ляшко вышагнул в коридор и стал озираться. – Ключи опять найти не можешь?

– Да, потеряла… – я сжала связку в кулак, чтобы Георгий не увидел, и протиснулась в квартиру, думая, что так будет легче. Но не было! Без этого гада даже воздух потерял вкус и свежесть.

– О… Да ты пьяная? – расхохотался Ляшко. – Что? Послал тебя Мятежный, да? А я же говорил. Кто ОН, и кто ты… На хер ему галерея и сомнительное меценатство не сдалось.

– Георгий, просто давай помолчим? Тишина…

Глава 23

Раевский

Жизнь хлестала меня по щекам с такой силой, что стал привыкать, а боль ощущал особо ярко, когда оставался наедине со своими мыслями. Когда пришел утром в офис, меня даже немного отпустило. Суета пропущенных дел затянула в привычную воронку звонков, писем и переговоров. У моего кабинета уже сидел клиент, а красный от гнева Вареников практически дошёл до ручки, еле сдерживаясь, чтобы не отлупить загулявшего шефа.

И я смирился… Вновь с головой вошёл в воду вранья, судебных исков и передряг, из которых за любое бабло меня умоляли вытащить их. А к обеду я понял, что и неплохо это. Зачем бабульку тревожить? Правды она мне сейчас не скажет, а истерики её я не вынесу. Тут надо тоньше… Я позвонил Кондре и попросил собрать всю информацию по Ночкиной и её сёстрам, а особенно меня заинтересовала Лиля.

Чуйка… Эта дрянь меня никогда не подводила. И именно сейчас я чувствовал, что под ворохом эмоций рискую упустить что-то важное! Нужное! Баб Марта пусть лежит в больничке и мучается от капельниц и уколов, зато на месте будет, не сбежит, да и следы замести не сможет, пока не понимает, что именно я знаю.

Ляшко меня тоже беспокоил. И сильно. Ведь он и бровью не повёл, когда увидел меня. А наше сходство было сложно не заметить. Мой сын… Сын! Как только я мысленно произносил это слово, хранящее в себе так много, чего меня лишили, голова шла кругом, а мысли путались. Димка и правда был неимоверно похож на меня. Просто назло всему миру, как сказала Ночка. И была права. Поэтому и возникал вопрос – какого хуя? Что затеял этот чёрт?

Вопросов много, но ответ один – нельзя ворошить гнездо, пока у меня на руках не будет фактов. И на бабку найду информацию, и с долбоклюем надо разобраться, во что он там втянул Адку с этой галереей. А значит, нужно держаться от всего этого подальше и не вызывать подозрений. Поэтому я и отправил Вареникова пригнать машину Адель, ключи от которой я забрал из её сумки ещё в ресторане, чтобы смыться не надумала, пока не договорим.

Целовать её за стенкой у Ляшко было настолько больно, что сердце в клочья разлеталось. Гнев душил, забывая про предательство. А я любил… Все годы любил её одну, правда, думал, что это новомодный гештальт, ключи от которого канули в воду вместе с её исчезновением. Придурок, даже к психотерапевту ходил, душу пытался излить, надеясь, что поможет. Но нет… Оказалось, что это невозможно закрыть. Просто люблю. И ненавижу. И надеюсь, что время покажет, чего во мне больше.

Но была и другая сторона медали. Сколько ещё раз должна предать меня женщина, чтобы я окончательно потерял тягу к ней? Ну сколько? Свалить – свалила. Ребёнка утаила. Врала безбожно, и если бы я её не припёр к стенке, то и не раскололась бы никогда!

Боже… Меня просто разрывало надвое! Одна часть орала и требовала вернуться, забрать Ночку и отвезти домой, а вторая вторила, что на вранье ничего не вырастет. Ничего!

Я отвёз Таю Беспутову, верную подружку Адки, до дома, собрав недостающие мелочи. Бесика я не нашел, потому что она трижды умудрилась замужем побывать, причем переезжала за каждым новым принцем в другой город. А Адка всё это время жила в Краснодаре, где сумела и окончить универ, и найти работу, ну и познакомиться в итоге с Ляшко.

Меня так и подмывало узнать, сколько было таких… Ну сколько было у неё мужиков до этого долбоящера? Но не стал. Прикусил язык, потому что не имел на это права. Не имел! Я тоже не ангел на крыльях невинности. Но Тайка словно понимала ход моих мыслей и сдала подругу, правда, теперь мне кажется, что