– А он трахал и душил. Потом душил и трахал…

– Божеее… Как романтично-то! – застонала Тайка, падая на водительское сиденье. – Душил понарошку, раз жива, здорова. А трахал как? Ментально? Взглядом? Или мозг выносил, как душнила сорокалетний?

– К счастью, нет, – я закрыла лицо руками, чтобы спрятать румянец.

– Ну, слава Богу, а то твой импотент Ляшко загубит тебя! – Тайка увернулась от моего щелчка и вырулила на тесную улочку, петляющую мимо зданий жилого комплекса, где я сняла квартиру, чтобы быть ближе к галерее. – И не говори, что я не права!

Георгий хоть и противился, говорил, что это неразумно – тратить баснословные деньги на съем жилья, когда у него есть дом, но я была непреклонна. Мы встречаемся почти шесть лет и ещё никогда не жили вместе. А что? Это удобно. Гостевая девушка. Никаких тебе фенов, волос в стоке душа и миллиона тюбиков в ванной. Да и меня все это очень устраивало. Секс очень быстро ушёл на второй план, потому что его появление в моей жизни открыло портал в бесконечность нового. Мы порой до утра могли обсуждать дела, а потом без сил вырубиться прямо на диване. Ну, какая уж тут романтика? Какой секс?

– Ну, рассказывай… – Таечка задымила своей сладкой сигареткой, наполняя салон химозным облаком дурманящего дыма, и похлопала меня по колену, приводя в чувство.

И я рассказала. Просто выплюнула все, что произошло со мной за эти двое суток! И, наверное, была слишком подробна, потому что подруженька моя закашлялась от неожиданности.

– Ночь, если он тебе не нужен, дай номерок? Я даже патлы перекрашу, только бы и меня так «отдушили» хоть разок, – скулила она, морща свой курносый нос.

– Отвали! Иди Гришку своего виагрой корми, вдруг так же сможет? – я махнула Петру Семёновичу, моему адвокату, паркующемуся у галереи. Мужчина побледнел и стал активно жестикулировать, извиняясь за опоздание. Чёрт… Если и юрист опоздал, то дело – дрянь. – Ты со мной пойдёшь?

– Конечно, ты же мне явно не всё рассказала, – хихикала Таечка, пристраивая свою машину между черным тонированным «кораблём» и пижонским кабриолетом цвета морской бури. – А это что за горячий мачо?

– Блядь, – я зашипела и стала незаметно подкрашивать губы, пользуясь разницей в высоте машин. Из чёрного джипа вышел высокий мужчина, на ходу застёгивающий пуговицы на рубашке. – Мятежный… Я опоздала! Мне конец, Тая!

– Кто, блядь? – Тайка выпучила глаза и припала лбом к стеклу, пытаясь рассмотреть красавчика. Но он был так высок, что видела она лишь быстрый бег пальцев по пуговицам и сверкающую пряжку ремня. – Тот самый Мятежный?

– Тот самый. И он – моя последняя надежда, Тай. Если не впишется за меня, то Ляшко продаст пятьдесят процентов своим горе-бизнесменам, готовым ставить прайс даже на стаканчики для кулера, лишь бы не обеднеть, – расправила жилет, взбила волосы и вышла из машины. – Вячеслав Андреевич? Прошу извинить меня за опоздание. Но я же женщина, и мне это простительно… – залепетала я, включая походку кошечки, бредущей к миске со сметанкой.

А он очень походил на сметанку… Правда! Высоченный, здоровенный… С огромными зеленющими глазами и резкими, как остриё ножа, чертами лица. Он будто знал, что пугает людей, поэтому вечно смягчал их трехдневной щетиной, которая ему чертовски шла.

Мятежный вечно был не как все… Вальяжная походка, распахнутая на две пуговицы рубашка и закатанные до локтей рукава. Нет тебе ни дорогущих часов, ни пиджака, выдающего своим кроем руку итальянского дизайнера, ни вороха охраны, наступающей на пятки. Нет, он ездил везде с сопровождением, но они вечно сидели в машине, не мельтеша вокруг босса.

Вячеслав Мятежный… Это просто уникум! В далёком детстве мы росли в одном дворе, он был самым задиристым мальчишкой с вечно сбитыми коленями. А теперь? Теперь ему принадлежит полгорода.

– Адель, ну давай не будем делать вид, что мы незнакомы? Предлагаю на ты и без лишнего официоза, – он бегло кивнул моему адвокату, застывшему на пороге галереи. – Как насчёт разговора на свежем воздухе? Мне надоели кабинеты, юристы и бумажки. Слабо?

– Я только за, – выдохнула и махнула в сторону скамейки под разлапистым каштаном.

– Ты опоздала, а значит, у тебя есть всего пять минут, и то в качестве извинений за утопленного в краске медведя, – он всё же достал из кармана брюк те самые дорогие часы, а поняв, что опоздала я на целых десять минут, и нахмурился. Чёрт! Ну не могла я опростоволоситься! Слава был правда моей последней надеждой. – Ты так настойчиво штурмовала моих замов, что просто обязана привести мне железобетонные аргументы, почему я должен дать тебе деньги, и что мне будет от этого?

– Ты моя последняя надежда, – я выдохнула и как на духу выдала про просчёт Ляшко в заложенном бюджете, и про распланированное расписание выставок на год вперёд, и про возможности привлечь как можно больше меценатов, знающих толк в современном искусстве. А когда заготовленные мною аргументы кончились, а пять минут ещё не вышли, перешла на шепот: – В мире стало так мало мест, где не всёе решают деньги и связи. Слишком мало… Молодые люди потянутся сюда. Обещаю… Но мне нужно два года, Слав. Всего два года.

– Не решают деньги и связи, говоришь? – он хрипло рассмеялся и закинул голову назад, всматриваясь в пушистую крону дерева. – Именно поэтому ты пришла за баблом к тому, кого когда-то знала?

Сука… А ведь он прав. И здесь тоже всё решают связи и эти грёбаные деньги.

– А слабо сказать правду, Адель? Признаться, у меня непереносимость шаблонов. Твой бизнес не попадает под категорию, в которой можно получить знатный выхлоп. Это скорее пожертвование. Причём нехилое такое. Ну, Ночкина? Почему я должен подарить кровно заработанные тебе? Надеюсь, ты не будешь спорить, что даже через два года мои вложения не то что прибыли не принесут, они просто не отобьются, – он дёрнулся и сдвинул на переносицу стильные солнцезащитные очки. – Давай начистоту, вот как перед Боженькой прям?

– Как перед Боженькой? – голос не то что пропал, он словно силу потерял, превращаясь в шорох ветерка.

– Десять секунд, – Слава лениво потянулся и снова достал часы, слепя россыпью бриллиантов, замкнутых в платине.

– Я не могу позволить ещё одному мужчине растоптать свою мечту…

Мятежный так и замер, задрав голову к небу, а потом встал и молча удалился к своему тонированному танку, даже не взглянув на развратно развалившуюся по капоту Таечку. Подруга хлопала ресницами и демонстрировала идеальный оскал, но тот даже не дёрнулся. Сел