не придется, — тут она, не сдержавшись, хихикнула, выдав свой тайный план, — выстаивать с остальными сестрами сегодняшнюю службу.

Мягко высвободила руку, которую Арон все еще держал, и вновь закружилась по долине. Только теперь ручьи замерзали, бисер их капель еще в воздухе обращался в льдинки. Огонь возвращался в глубь земли, трещины, созданные им, смыкались. Цветущие деревья, кустарники, трава — все обращалось в лед, теряя краску, но сохраняя форму. Через несколько минут долина вновь стала царством тишины и одноцветья, а девочка прекратила танец и повернулась к Арону.

— Пойдем! Сперва я покажу тебе маминых песиков. Они такие милые! — и, так и оставшись босиком, побежала вперед. Острые грани льдин не могли поранить свою жрицу.

— Подожди! А тебя-то как зовут? — позвал Арон.

— Ой, я не представилась, — она обернулась, смущенно улыбаясь. — Эрига.

Издалека "мамины песики" показались Арону глыбами пушистого снега, формой напоминающими спящих псов, а размерами — белых медведей. Но потом одна из глыб шевельнулась, поднялась на ноги и встряхнулась, действительно сбросив с себя немало снега.

Воспоминание из далекого детства шевельнулось в памяти. Ему было тогда пять лет и он в первый раз увидел Праматерь…

— Это не псы, это ледяные волки богини, — сказал Арон.

Эрига взглянула на него укоризненно.

— Ну вот сложно тебе притвориться, а? — и, ухватив за руку, потянула вперед, ко все еще отряхивающемуся волку. — Это Белыш! Он нас покатает!

Честно сказать, Арон иначе представлял себе первый день во владениях богини Льда, но то, что в итоге получилось, понравилось ему куда больше.

Богиня приняла его на четвертый день пребывания на острове. Оказалось, что ее слова "поклониться мне" следовало понимать без всяких иносказаний — Арону действительно нужно было увидеть Праматерь, а не просто вознести молитвы, совершить жертвоприношение на алтаре или сделать что-то еще ритуально-подобное.

— Ты стал сильнее, — богиня стояла на открытой верхней площадке неприступной крепости, которую местные называли храмом. — Сильнее и холоднее.

— Это хорошо? — Арон остановился в пяти шагах от нее, сцепив руки за спиной в замок. Жрицы ничего не сказали ему о том, как полагалось вести себя с богиней. Так что, отвесив короткий приветственный поклон, как он и обещал сделать четыре года назад, Арон просто ждал, пока та сама не объяснит, зачем он ей понадобился.

— Ты смертный, — продолжила Праматерь. — Слишком много холода в сердце смертного опасно.

Под холодом она имела в виду ту жажду мести, что жила в Ароне? Ту ненависть? Тот гнев? Возможно, что так. Все эти чувства в нем действительно отдавали льдом.

— И что же, я должен простить своих врагов? — Арону пришлось приложить все силы, чтобы в голос не прорвалось рычание, чтобы тон остался почтительным.

— Я не стану требовать от тебя невозможного, — по вечно-юному лицу богини скользнула улыбка. — Считай эти слова лишь материнским предупреждением. Живи так, как хочешь, мой мальчик.

— И это все? — недоверчиво спросил Арон. — Ты велела мне прийти сюда только чтобы сказать это? Никаких приказов? Никаких условий?

Богиня вновь улыбнулась и приблизилась к Арону. Коснулась прохладными пальцами его лица. Сейчас она не казалась огромной величественной фигурой, как двадцать лет назад. Сейчас ее облик выглядел почти человеческим.

— Ты так похож на моего сына, мальчик, на самого первого Арона. Похож больше, чем все остальные мои потомки. А мой сын всегда был упрям и своеволен. Я ничего не буду требовать от тебя. Выбирай свой путь сам и решай сам.

Когда Арон вышел из храма, солнце стояло высоко. Впрочем, в это время года дневное светило уходило за горизонт ненадолго и ночи длились здесь едва пару часов.

Почти все время перед встречей с богиней, все три дня, Арон провел вместе с маленькой жрицей. Они гуляли по острову, они разговаривали, они смеялись шуткам друг друга и чудачествам "песиков" богини, которые рядом с Эригой вели себя как глупые щенки. И сейчас, спустившись по ледяным ступеням, Арон в первую очередь отыскал ее взглядом и нашел среди стайки других юных жриц. Помахал ей рукой и она помахала в ответ, но тут же запустила снежком в одну из подруг, явно сказавшую что-то нелюбезное.

Еще совсем девчонка… Но как же хорошо Арону было рядом с ней! Просто рядом — о чем-то ином речи пока идти не могло. Будь Эрига дочерью нобиля, князя, даже императора, Арон уговорил бы ее — он знал, что смог бы — и просто забрал с собой, не посмотрев на законы и угрозы. Но она была жрицей богини Льда…

Продолжая смотреть на Эригу, Арон вновь перебрал в памяти весь разговор с богиней. Такой короткий и такой странный. А еще забавно, но за три дня, проведенных здесь, Арон ни разу не вспомнил о своих планах мести, о своих врагах, о своей ненависти. Не вспомнил бы и сегодня, если бы богиня не напомнила.

Арон направился к Эриге, но вдруг застыл от неожиданно пришедшей в голову мысли. Эти три дня он не вспоминал не только о врагах. За это время он ни разу не сравнил Эригу с Миной, своей погибшей невестой. А ведь прежде такое сравнение приходило ему в голову каждый раз, когда какая-нибудь девушка начинала флиртовать с ним, и уж тем более, если их знакомство заходило дальше обычного флирта. И ни одна не могла сравниться.

Это не значило, что Арон отказывал себе в телесных радостях. Это лишь значило, что никакая из прелестниц не задела его сердца. А эта девочка…

Сейчас, глядя на нее, Арон впервые понял, что просто не может сравнить Эригу с Миной. Как бы он ни любил Мину, но она ушла. Мина ждала его в царстве Серой Госпожи, а Эрига была здесь, прекрасная и живая.

"Моя, — промелькнула непрошенная мысль. — Только моя. Никому не отдам…"

Подумал так и опомнился.

Он это всерьез?

Он действительно хотел связать свою судьбу с этой девочкой? Трехдневное знакомство — не рано ли?

Но за последние пять лет Арону ни с кем не было так хорошо.

— Значит, ты хочешь взять Эригу в жены? — повторила его слова верховная жрица, отодвигая в сторону свитки бумаг. Арону подумалось, что даже здесь, на ледяном острове, правительнице приходится заниматься счетами и донесениями. — Эриге всего четырнадцать, — добавила она, и Арон кивнул. Значит, определяя возраст, он не ошибся. — Ты должен знать, что по нашим правилам она не сможет выйти замуж еще четыре года.

— Я знаю, — Арон кивнул снова.

— И ты будешь ждать?

— Я буду ждать.

— Хм, — верховная