Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Право рассказывать тебе, где я и что делаю, ты уже потерял, — сообщает она мужу.
— Это еще почему? — немного растерянно спрашивает он.
— Я скоро приеду, и мы поговорим, — сбрасывает звонок. Слезает с меня, начиная поправлять одежду.
— Я поеду с тобой.
Да, я слишком тороплюсь; да, я максималист; да, я хочу слишком много. Но я так чувствую. Мне не нравится его тон в ее сторону. Я хочу оградить ее от этих разборок и принять удар на себя.
— Куда ты поедешь?! В дом, где находится моя дочь и свекровь? Заявлять свои права?! — злится, неровно одёргивая юбку. — Я сама все решу, — категорично заявляет она…
Какая, бля, самостоятельная…
Глава 29
Кристина
Открываю дверь своими ключами. Глубоко дышу. Не хочу скандала. Но по голосу Юры по телефону понимаю, что его не избежать. Закрываюсь. На секунду облокачиваюсь на дверь, прикрывая глаза. Я пахну сексом. От меня несет другим мужчиной. Тихо разуваюсь в надежде проскочить в ванную, прежде чем встретиться с семьёй, но муж меня, видимо, ждал.
— Явилась, — цинично усмехается, облокачиваясь на косяк, складывая руки на груди. Заглядываю ему в глаза — ни грамма вины. Совсем. Там огромная претензия и злость. То есть виноватой буду я? Молча ставлю пакеты на тумбу и снимаю пальто.
Черт.
Стрелка на чулках.
— Не хочешь обнять и поцеловать мужа? Не соскучилась, я сморю? — гадко язвит. Самое смешное, что раньше он отмахивался от моих порывов нежности, когда возвращался домой. Не нужны были ему мои поцелуи и объятия. «Мышка, я устал… Кристина, я весь грязный… Ну что ты как маленькая, мы уже не в том возрасте». А сейчас подавай объятий и поцелуев.
— Какой же ты все-таки лицемер, — шиплю я, поглядывая в сторону гостиной, откуда слышен голос дочери.
— Я лицемер. Я?! — приходит в ярость, надвигаясь на меня. Не страшно. Не получится вызвать у меня чувство вины. — А ну-ка иди сюда! — неожиданно резко хватает меня за блузку и запихивает в ванную, закрывая дверь.
— Не смей меня трогать! — вскрикиваю, но перехожу на шипение, чтобы не привлекать внимание дочери. Отталкиваю его от себя с той же яростью.
— Ну конечно, завела богатого ебаря и теперь смелая. Да? — смотрит на меня с призрением. Закрываю глаза, пытаясь собраться. Я не хочу выяснять отношения. Я вдруг ловлю себя на мысли, что мне уже совершенно безразлично, что он думает, где и с кем проводит время. Совершенно безразлично. Поэтому эмоционально выяснять отношения нет никакого смысла. Юра просто отец моей дочери — это единственное, что я готова обсуждать. — Ушла в отпуск, скрыв от всех. Не ночуешь дома! Вырядилась! — взмахивает руками, словно хочет ударить. — Приезжаешь и уезжаешь на крутой тачке! — Никогда не видела его таким агрессивным. Но я и никогда не давала повода. — Ну что ты хлопаешь глазами? Скажи что-нибудь в свое оправдание! — хватает меня за плечи, встряхивает, а потом замирает, скользя глазами по моей шее. Я знаю, что он видит. Отметины Максима. Пусть смотрит. Мне не стыдно. Мне нравится, что на мне его следы. — Когда ты успела превратиться в шлюху?! — хрипло рычит, больно сжимая мои плечи. — Кто он?!
— А сколько женщин и лжи было в нашей жизни от тебя? — совершенно спокойно спрашиваю я, выгибая брови. Хватаю его руки и с силой отрываю от себя.
— Что?! — делает такое удивлённое лицо. Святой человек.
— Ничего… Я все знаю.
На самом деле ничего я не знаю, кроме того, что мне показал Максим. Но моя тактика срабатывает.
— Откуда?
Весь цинизм и ярость слетают с его лица.
— Какая разница, Юра?
Он отходит от меня на пару шагов, опирается спиной на дверь и прячет руки в карманах. Отворачиваюсь к раковине, включаю холодную воду, умываюсь, еще и еще. Трясёт от скорости событий. Остановите планету, я сойду!
— Меня интересует только один вопрос. Как ты так мог? Ну вот как?! Лгать мне, ложиться в постель, трогать меня?! Совесть совсем не мучила? Это же мерзко.
— А ты? Задай тот же вопрос себе! — снова приходит в ярость, взмахивая руками.
— То есть когда дело касается твоей измены, ты теряешься, а моя приводит тебя в ярость.
— Да, бля! В точку. Ты женщина!
— И что? Только вот я тебе не лгала все десять лет и не изменяла, даже в мыслях не было. А что я делала после того, как узнала о твоём предательстве, это уже не твое дело, — выдыхаю. Чувствую себя разбитой. Сил нет совсем. Ничего не хочу. Ни его оправданий, ни разговоров этих. Только вот он не собирается оправдываться, он собирается обвинять и оскорблять меня. Все правильно, лучшая защита — нападение.
— Не мое, значит, дело?! — уже кричит, забывая о тонких стенах и о том, что нас, возможно, слышит дочь. — Ты, я смотрю, борзая стала, самостоятельная? — вновь идет на меня, прижимая к ванной. — Что ты там недавно говорила? В сексе я тебя не устраиваю? Кто-то отодрал лучше? Вкачал уверенности?
— Все! Хватит! — тоже срываюсь на крик. Толкаю его в грудь, чтобы не прикасался ко мне. Мне противно. — Не хочу больше разговаривать. Все кончено. Я не смогу жить с тобой, ты не сможешь со мной.
— Нет, мы поговорим! — в ярости толкает меня, не рассчитывая силу. Задеваю за бортики ванной и лечу назад, в панике взмахиваю руками, пытаясь задержаться за шторку, срываю ее, зажмуриваясь, и падаю в ванну, ударяясь затылком. В глазах звезды. Больно. Слезы брызжут.
— М-м-м, — стону, пытаясь подняться.
— Мышка, — испуганно произносит Юра, хватает меня за руки и поднимает. Голова кружится. Ощупываю затылок. Больно. — Все хорошо? Дай посмотрю, — разворачивает меня, пока я дезориентированная. Поднимает мои волосы, прикасается к месту ушиба. Шиплю, вновь отталкивая его от себя. — Я этого не хотел, — оправдывается он.
Молча открываю воду, беру маленькое полотенце и смачиваю его холодной водой, прикладываю к ушибу, присаживаясь на край ванной.
— Знаешь, все, что я делал и делаю, это ради нас. Ради гребанных денег, которых нам не хватает. Как бы это ни звучало, — кидает он мне. — Да, подло. Но по-другому никак. А вот ты… — качает головой, осуждая.
Он меня осуждает!
— Я никогда ничего подобного не просила. Не просила трахать других, изворачиваться и лгать ради денег! Все, Юра. Пусть буду я плохой, падшей, шлюхой… Думай, как тебе удобно. Мы разводимся.
Закрываю глаза.
