Саэна волновалась зря, в приемной ректора почти никого не было. Во всяком случае, когда я объяснил миловидной хоббитке-секретарше цель визита, меня пригласили в кабинет буквально через пятнадцать минут.

Роскошное помещение размером с солидную аудиторию было обставлено с изяществом. Окна вместо занавесей прикрывались какими-то лианами с огромными листьями, причем листья шевелились, закрывая окно наподобие штор, подчиняясь даже не словам, а одному взгляду ректора. Сбоку от окна расположился огромный письменный стол, покрытый тончайшей резьбой, перед ним — несколько кресел для посетителей.

Леди Эльсиа сидела за столом в мягком кресле и внимательно смотрела в глубь еле заметно светящейся хрустальной сферы. Я остановился, ожидая, когда ректор закончит работу, заодно прикинул линию поведения. Мне надо привлечь и заинтересовать ректора, но не настолько, чтобы вызвать слишком пристальное внимание, а то Маска Фата-Морганы может и не справиться. Я орк, образ маски создал иллюзию человека-северянина, и тот и другой — существа весьма грубой культуры, да и сами по себе не образцы утонченности. Попытки подражать эльфам в изысканности безнадежны, получится нелепая пародия, способная в лучшем случае вызвать сочувственный взгляд. Это не то, что мне надо. Пожалуй, надо идти по пути гусар, когда брутальность и даже небольшая доля откровенной грубости воспринимались как неизбежное следствие походной военной жизни и вместо осуждения придавали гусарам определенный шарм. Пробую.

Когда леди оторвалась от шара и подняла на меня взгляд, я, не смягчая ни походки, ни голоса, сделал пару шагов вперед, подкованные сапоги сорок четвертого размера извлекли из мозаичного пола звуки, сопоставимые только с грохотом упавшего с третьего этажа рояля.

— Миледи, я счастлив лицезреть вас! — с интонациями истинного гусара бухнул я.

— Спасибо, юноша. — Нежный колокольчик — голос эльфийки прозвучал резким контрастом моему реву. Эльсиа кивнула на кресло. — Располагайтесь. Итак, я правильно поняла ваше желание сдать предметы первого курса экстерном?

— Совершенно верно, миледи. У меня был замечательный наставник, большой маг и истинный мудрец.

— И почему ваш учитель не закончил свою работу?

— Он сказал, что в академии я получу нужную подготовку, а что касается причин, то кто же может знать истинные мысли настоящего мага?

— Себастьян, собирайся, ректор вызывает. — Ния заглянула в кабинет декана целительского факультета. — У нас, похоже, очередной вундеркинд проявился, один из студентов изъявил желание сдать досрочно весь первый курс.

— А я тут при чем? — удивился Себастьян. — Наши предметы только со второго курса… А-а, кажется, понимаю, он человек?

— Да, юноша вашей расы, вот всех людей-преподавателей на экзамен и вызывают.

— И кто он?

— Торн из Гринвальда. Да-да, тот самый, в котором ты заподозрил любимого Саэны.

— Разведка установила, что новым темным кланом близ границ руководит некий орк Торн. А ты говорила, что героя Саэны тоже зовут Торн, вот я и подумал, нет ли тут совпадения.

— Но Торн Гринвальдский — человек, я сама истинным зрением проверяла. Кстати, у северян Торн — весьма распространенное имя, и с Саэной этот студент почти не общается. Да и орк, обучающийся в академии, — это априори миф, а уж сдающий экстерном весь первый курс…

— Да-да, орки даже у себя не обучаются в темном университете, и у них нет магов, только шаманы, а тех не учат по книгам, а натаскивают по всяким там амулетам и пиктограммам, не столько преподают, сколько передают. Ну что ж, пойдем полюбуемся, Элленор знает?

— Он уже там, учителей школ боевого танца тоже пригласили, а у Элленора — самая большая школа.

— Ну официально школы боевого танца входят в академию, хотя магии у танцоров — кот наплакал. Но формально все справедливо.

— Себастьян, об орке Торне, который по непроверенным данным и есть герой Саэны, Элленор знать не должен, по крайней мере, пока мы сами не будем полностью в том убеждены, я и доклад разведки сумела… мм… подкорректировать.

— Да, Ния, учитывая те, прямо скажем, сильные чувства, кои питает к оркам Элленор, эта новость для него запросто станет причиной предынфарктного состояния.

— Па, а что такое рыцарский турнир?

— Это такой большой человеческий праздник, сынок, раз в год собираются люди-воины и бьют друг другу морды.

— Так у нас такое происходит каждый день.

— А у нас каждый день праздник, сынок.

Разговор орка с сыном

— Торн, ну зачем тебе туда лезть. — Глаза Саэны с мольбой смотрели на орка, а пальчики эльфийки, вцепившись в его рукав, старались задать несносному вождю Изумрудных драконов направление, противоположное нынешнему. — Там собираются мастера боевого танца, они орков тысячи раз видели, их движения и боевые приемы знают, твоя маскировка может не сработать.

— Орков-то они видели, — упрямо набычившись, ворчал Торн. — Но ты лучше вспомни, из-за чего позавчера подрались гном с нордом: гном сказал, что все северяне похожи на орков движениями, приемами и харями. Да и не буду я особо светиться, но попробовать местных бойцов в деле мне необходимо.

Ведя такую беседу, Торн с Саэной подходили к арене боевого танца, где орк свернул в сторону раздевалки, предназначенной для участников, а жутко недовольная эльфийка направилась к скамьям зрителей.

Расположенная в северной части Белолесья арена походила на римский Колизей или современные земные стадионы, посыпанную мелким песком площадку окружал невысокий бордюр, за которым по четырем сторонам света располагались кабинки для магов, обеспечивающих безопасность выступлений, далее были скамьи для болельщиков, уходившие амфитеатром вверх. Как и на Земле, самые дорогие места были в первых рядах, и только благодаря статусу Элленора Саэне удалось занять сиденье в первом ряду.

Амфитеатр был переполнен, во всех проходах до самого верха толпились зрители, которым не хватило сидячих мест. На арену вышел Оридеус, чемпион прошлых состязаний, по традиции открывающий бои на арене. Это был эльф, левую часть лица которого покрывала густая сетка шрамов от ожога, как поговаривали, они остались от удара фаербола орочьего шамана.

Оридеус поклонился публике, снял с себя золотой шлем чемпиона арены — переходящий приз — и установил его на пьедестале перед судьями. Рядом со шлемом на бархатной подушечке лежал серебряный значок в виде двух скрещенных мечей — это тоже был приз чемпиону, вручавшийся навечно, даже эльфийские князья не имели права отобрать его у победителя, что бы он впоследствии ни натворил.

Если кто-нибудь одерживал десять побед, то десять серебряных значков обменивались на золотой, а десять золотых могли быть обменяны на бриллиантовый, но его пока еще никому не вручили, хотя у Элленора и имелись неплохие шансы. Правда, последние пару лет он не участвовал в поединках, но такие перерывы среди мастеров клинка — дело обычное.