Все, кто действительно хотел попасть на этот волнующий девичник, уже записались. А кто не записался — того не отпустили. Плохо себя вели, стало быть, и не заслужили инсайтов.

Ну а общую выручку подсчитать нетрудно. Хватит и на мороженку, и на пальто с карманами, и на частичное восстановление «Ржевского». Бегом-кругом сказать куда конкретно лучше всего впулить эти деньги пока не могу, но времени на подумать у меня будет предостаточно.

— Делать ничего не нужно, — начал я объяснять Агафонычу его должностные инструкции. — И даже говорить не нужно. Ты святой старец, который принял обет молчания и отрёкся от мирских страстей.

— От всех что ли?

— Ну конечно!

— Не обещаю, — сказал Ярышкин. — У «Чумного Сала» завтра первый тур в чемпионате, а я трезвый очень плохо играю.

— Значит запрёшься где-нибудь на тайную медитацию, поиграешь и вернёшься к пастве. Главное не ори, как всегда! И после, пожалуйста, не забудь дышать носом. Так… Гио! С тобой та же самая история. Сидишь, молчишь, выглядишь загадочно.

— Понял.

— Всех ретритчиц… ох, слово-то какое! Всех ретритчиц мы расселим на первой палубе, а на практики выделим будущий люкс на втором. Всё что нужно для просветления я уже купил и оставил там. Благовония, поющие чаши, чай всякий-разный, хну для татуировок… там много. Не стесняйтесь, короче говоря, пользуйтесь…

Уверен, что впереди у нас выступление грёбаного плавучего цирка, но отказываться от затеи уже поздно. Ну да ничего. Вывезем.

Ярышкин с Пацацией отправились разбирать покупки из китайской лавки, а я остался на палубе. Мои полномочия на сегодня всё. Поэтому я просто врубил режим ожидания, посматривал на телефон, дышал воздухом и ждал пока экипаж «Ржевского» вернётся с шоппинга.

Первыми появились Сидельцева с парнями. Погоняло приехал на пассажирском сидении грузового такси, а следом все остальные на арендованной легковушке. Мужики принарядились в новые, не рваные со времён драки спортивные костюмы, да и сама Рита прикупила себе такой же. Вот только если ребята оделись в чёрное, то её наряд был ярко-красный. Флисовый, пушистенький и уютный даже на вид.

Вкупе с золотыми побрякушками и огненно-рыжими волосами теперь она смотрелась ещё колоритней. Ещё… м-м-м… целостней, что ли? Прямо, блин, пожар в царских палатах! И это я сейчас не стебусь, а восхищаюсь.

Диетолог больше не производил впечатление человека с разгерметизированным пузом, — беднягу явно зашили и подлатали. Клаве после нокдауна оборотня прописали носить защитный шлем, как у Петера Чеха. А ещё:

— Вась, ты извини, конечно, но я на раскладушке больше спать не собираюсь, — прокомментировала Маргарита Витальевна резную кровать с балдахином, которую грузчики протараканили мимо меня в глубины «Ржевского».

Не совсем понимаю за что мне надлежало Сидельцеву извинять. Но это ладно. Куда больше я не понимаю зачем ей в комплекте с кроватью потребовалось столько зеркал. Раз, два, три, четыре. Все на подставке и все в полный рост. А хотя… есть у меня одна догадка. Связана она с одним огромным лысым грузином и разгонять её дальше у меня особого желания нет.

Так…

Эти вернулись. Баб Зоя тоже на месте, ходит хозяйничает. Таранов отзвонился буквально недавно и выставил счёт; вполне себе скромный, кстати, стоимостью всего-навсего в парочку ретритов. Варочный котёл, заторный бак, фильтрационный чан — это те слова, которые я худо-бедно понимаю. А вот что такое сухопарник, чиллер, ферментер и карбонизатор… тут я, признаться, хер его знает.

Но Ваня сказал, что всё это нужно.

А ещё пообещал производить по сто сорок литров пива в день, для начала, а потом еще больше. Куда нам столько — ума не приложу, но пускай будет. Зато! Если всё действительно так, и при этом никаких взрывов, то свежее пиво собственного производства для гастротура придётся как нельзя кстати. Можно даже под отдельные блюда варить. Чёрт! От такого простора для фантазии аж голова кружится. И поскорей бы уже начать.

Следующими на борт «Ржевского» возвращались Кудыбечи. И… скажем так, если бы я хорошо не знал Мишаню и его нежное отношение к собственной семье, то подумал бы что он где-то в городе хорошенечко набрался прямо по утру. Мотыляло его по улице страшно. Так что он даже на Настю опирался.

И ясен хрен, что наблюдать за этой картиной молча я не мог. Снялся с места, сбежал по трапу и притопил вдоль по улице.

— Дядь Ва-а-а-ася-я-я! — навстречу мне выбежал то ли Ярик, а то ли Ростик. — А папа обещал показать нам демона!

— Да-да! — а это, кажется, Владик. — Папа теперь могучий демонолог!

— Э-э-э, — протянул я, потому как другая реакция в голову не пришла.

А бледный осунувшийся Мишаня виновато улыбнулся, попросил довести до теплохода и сказал, что расскажет всё на борту.

— Инициацию прошёл, — не стал ходить вокруг да около Кудыбечь. — Теперь до пятого уровня полечу.

— А деньги?

— Часть накопил, а часть у Риты занял. Ей сейчас девать некуда, а мне… ну сам знаешь. С шефской зарплаты быстро раскидаюсь.

— Не надо ни с чем раскидываться, — отрезал я. — Круиз сплаваем, я всё закрою. А почему у меня-то не спросил?

— Да неудобно как-то.

— Неудобно обрезание на морозе делать, — блеснул я эрудицией и задумался.

Так… считать чужие деньги нехорошо, но что-то госпожа Сидельцева немножечко вразнос пошла. Как бы не растрепался общак по дороге. А хотя… Остановок дальше по пути не предусмотрено, и где бы ему растрепаться? Ладно, чёрт с ним, паниковать рано и не факт, что вообще нужно. До сих пор Маргарита Витальевна не давала ни единого повода усомниться в своей вменяемости.

— Кстати, а она вернулась? — спросил Мишаня.

— Рита? Да, вот буквально полчаса назад.

— А ты не знаешь, она зеркала купила?

Фу-у-у-ух! У меня прям отлегло. Так это для Миши зеркала! А не для… короче, теперь понятно, что к чему. Ну отлично, чо! Пускай качается в пути, мало ли где и когда нам понадобится помощь Фурфурии. Рогатая ведь уже дважды выручала. Один раз во время бегства от цыган, а второй раз совсем недавно.

Итого: все вернулись, все на месте, у всех всё хорошо. Чтобы скоротать время до прибытия ретритчиц, я в одного сходил и приготовил ужин. Настроение так разыгралось, что я решил побаловать команду драниками. Плюс бифштексы. Как и полагается с яичком, но — каюсь, — из покупного