испорченную машину. То, что это может быть сумма с шестью нулями, я даже не сомневаюсь, как и в том, что по периметру его дома установлены камеры. Доказать мою вину проблем не будет.

Десять свиданий, кто-то скажет: подумаешь? Легко отделалась!

Легко? Если бы!

Мое тело, словно магнитит, оно тянется к Демону. Кожа становится чувствительной, соски твердеют и я не могу списать это на холод, потому что в машине тепло. Будь даже здесь десятиградусный мороз, реакция была такой же, я уверена. Настоящий Демон, рядом с ним невыносимо жарко! Внизу живота мышцы скручивает в тугой узел, а ведь он даже не поцеловал меня! Застыл в нескольких миллиметрах от губ, позволяя воровать его дыхание с запахом кофе и сигарет.

Каждой клеткой тянусь к его губам, хочу ощутить их жесткий напор, их терпкий вкус…

Сумасшедшая!

Заставляю себя сопротивляться! Кайсынов не должен знать, что он действует на меня, как валерьянка на кошку!

Когда он отстраняется, так и не прикоснувшись к губам, меня топит разочарование, но я высоко вздернув подбородок, улыбаюсь, будто выиграла эту битву.

А я ведь ее выиграла?

Демон не прикоснулся ко мне. Его пальцы все еще зарыты в моих волосах, массирует мою кожу. Он будто делает это не осознанно. Приятно, хочется закрыть глаза, но такую глупость опасно совершать в плену у хищника. Сузив глаза, он смотрит так пристально, будто пытается прочесть мои мысли.

— Чему ты улыбаешься? — его глаза сужаются еще сильнее, оставляя морщинки вокруг глаз.

— Просто, — веду плечами. — Не признаваться ведь, что я тебя уделала, вот и радуюсь.

— Хм, — теперь он улыбается. А у меня от его улыбки мороз по коже, дыхание перехватывает. Убирает руку с затылка, пальцы путаются в моих длинных волосах, он пропускает их между пальцами. — Рано радуешься, не тихоня, — резко возвращает руку на затылок, фиксирует, поддается ко мне, ударяя наши кончики носов. — Провоцируешь, бросаешь вызов, — произносит прямо в губы. — Согласен, это наше первое свидание и мы проведем его так, как хочу я, — впивается в мой рот, не дав осознать или ответить. — Отвечай, — рычит, облизывая мои губы языком.

А я в прострации. Не успела понять, как все произошло. Реакции после бессонной ночи заторможенные, но такое ощущение, что Кайсынов этот трюк с поцелуем провернул за пару секунд.

— Отвечай! — прикусывает губу. Больно, но не смертельно. Я ему вообще ее два раза прокусила и он не жаловался. Повторно прикусывает, требуя отдачи. Как не странно это возбуждает. Грудь тяжелеет, соски раздражает тонкая ткань хлопкового бюстгальтера.

Раздвигает кончиком языка губы, врывается в мой рот на моменте, когда я пытаюсь глотнуть воздуха. Он не целует, он вылизывает, проходится по небу, по языку. Толкается им так глубоко, словно пытается изнасиловать мой рот.

Наказывает, подчиняет. Не позволяет оставаться в его руках замороженной статуей. Позже я наверняка буду собой недовольно, но сейчас поддаюсь навстречу его губам, сплетаю наши языки, ловлю его тихий хриплый стон.

— Горячая сладкая девочка, — оттягивая нижнюю губу, всасывает ее в рот. Тут же ныряет языком в мой рот, продолжая жадно его насиловать.

Свободная рука ложится мне на живот, ползет вверх, задирая кофту. Оставляя на коже невидимые ожоги, он включает все точки в организме отвечающие за возбуждение. Дергает чашечки лифчика наверх, сжимает в руке полушарие груди.

— Не вырывайся, я только немного поласкаю, — рычит в губы, когда я накрываю его пальцы, пытаясь их остановить. — На прикосновения был уговор, — жадно впивается в основании шеи, не желая слушать протестов. Подушечкой большого пальца гладит сосок. Сдавливает, перекатывает между пальцами.

Я хотела бы возмутиться, но Демон так виртуозно играет на моей чувствительности, что я забываю обо всем.

Целует шею, с рыком прикусывает кожу, оставляя на ней следы, будто ставит метки. Без внимания не остается вторая грудь. Его язык добирается до моего уха. Закусываю губу, пытаясь проглотить стон.

В его объятиях я перестаю принадлежать себе. Сжимаю бедра, потому что там становится влажно и горячо. Растворяюсь в ощущениях, я не способна анализировать свое падение. Ведь в данный момент я падаю на дно, придавая свои принципы. Если бы в тот момент я вспомнила, что мы стоим у остановки, пришла бы в ужас и грохнулась замертво.

Может, когда-нибудь я пойму, почему тело так остро реагирует на его близость. Верила бы в реинкарнацию, подумала, что в прошлой жизни мы были связаны с Демоном. Где-то я знатно нагрешила, что в его лице последовала карма.

Кресло неожиданно опускается, хватаюсь за плечи Демьяна, столкнувшись с ним взглядом. Усмехается, понравилась моя реакция. В глазах темное пламя дикого желания. Хватаю ртом воздух, становится немного страшно, когда он прижимает своим телом к креслу. Не дает погрузиться в эти эмоции, поддается вперед, обжигает губы горячим поцелуем.

Рука с груди ползет вниз, ласкает плоский живот. Приятно, но не так волнующе. Хочется попросить его пальцы вернуться к чувственным соскам. Позволяю своим рукам ожить на его плечах. Ласкаю, зарываюсь в короткий ежик волос на затылке. Отвечаю на поцелуи. Наши стоны сплетаются. Мой высокий и его низкий.

— Пздц, как я хочу тебя, — рычит Демон. Ликую, мне нравится, что он тоже сходит с ума. Потом, когда я отрезвею, надаю себе мысленных затрещин и напомню, что я одна из многих. Что таким, как Кайсынов нельзя отдавать тело, они заберут и душу.

Пальцы Демьяна ныряют за кромку моих джинсов. Я похудела, поэтому штаны свободно сидят на мне, его рука без труда пробирается мне в трусики.

— Нет, — сжимаю бедра, чтобы он не понял, насколько я там мокрая. Мне стыдно, а телу все равно. Оно желает получить удовольствие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Не надо, Раяна, — злится. — Слово даю, не попросишь, ничего не будет. Я только поласкаю. Хочу словить твой оргазм. Пусти, — прожигает меня своим бешеным взглядом. — Только поласкаю, — уговаривает сквозь сжатые зубы. — Бля, дай мне хотя бы это! — его словно ломает.

Демон ловит момент, когда я уступаю. Черты его лица расслабляются. Отвлекая поцелуем, расстегивает пуговицу на джинсах, тянет вниз молнию.

— Разведи немного бедра, — низкий голос заставляет мурашки разбегаться по коже. Проходится пальцами по складкам. — Бля, — зажмуривается. — Как мне держать свой член в штанах, когда ты там такая горячая и мокрая? — резко втягивает носом воздух. — Не зажимайся, я ведь сказал, что не трону!

Палицы там оживают. Точные движения и сила нажатия на самой эрогенной точке почти отправляют меня в полет. Выгибаюсь на сидении, упираясь острыми сосками в грудь Демона. Одежда не способна притупить остроту моих ощущений.

— Не