переходит границы и делает это намерено. Откуда-то есть ощущение, что ему этого не простят.

— У меня болит голова, — довольна собой, что голос не дрожит. — Я не настроена обсуждать будущее, — если Арс подставляет свою голову ради меня, то я должна держаться за него. — Я знаю, чего хочу и иду к своим целям.

— Она сказала, что не хочет быть твоей любовницей, — усмехается Арес, снимая вуаль с замысловатых фраз. Тетка ахает, Настя прячет взгляд в стол.

— Мы не переходили на «ты», молодой человек, — холодно и резко парирует Цезарь, но при этом не комментирует слова брата. — Мне уже пора, — поднимается из-за стола. Тетка готова убить гневным взглядом меня и брата, но сжав губы в тонкую линию, спешит облизать гостя.

— Вы ничего не попробовали, Юлий Маркович. А ведь мы старались… — замолкает, когда Цезарь разворачивается спиной и молча уходит. — Яна проводи, — бросает раздраженно. Нехотя иду в прихожую, молча наблюдаю, как одевается мужчина.

— Я надеюсь, в следующий раз нам удастся поговорить спокойно и без свидетелей, — поддавшись чуть вперед, хватает пальцами подбородок, вынуждая смотреть в лицо. Это не просьба, предупреждение, но я лучше себе язык откушу, чем соглашусь. — Я позвоню, Раяна — только он называет меня полным именем. И еще Демон. Зачем я о нем думаю? От этих альфа-самцов одни беды и проблемы! Утром нужно сменить номер и сделать так, чтобы его практически никто не знал.

— До встречи, — произносит Цезарь, открывая дверь.

«Желательно в следующей жизни!»

— Всего доброго, — вслух. Он поддается вперед, словно собирается меня поцеловать, но я отшатываюсь, как от прокаженного. За ним закрывается дверь, а я приваливаюсь к стене и пытаюсь отдышаться.

Не спешу идти в гостиную. Захлестывает ощущение, что моя жизнь катится в пропасть на полном ходу, а я не знаю, как остановиться. Нельзя раскисать и опускать руки. Им не удастся меня сломать!

— Арсений, не помню, чтобы давала тебе право вести себя в моем доме, как хозяин! — повышает голос тетка, как только понимает, что «дорогой гость» ушел.

— А я не помню, чтобы на мой счет падали деньги за родительскую квартиру, — не задумываясь, парирует брат, будто в курсе всех наших дел. Откуда?

— Я продала квартиру ваших родителей, потому что у них были долги, банк бы ее все равно отобрал ее! Остаток денег ушел на Яну, — нагло врет тетя Люда. Ее не останавливает даже то, что я слышу эту откровенную ложь. Мне она говорила, что квартиру отобрал банк.

— На Яну ничего не уходило, — Арс резко реагирует, из голоса пропадает насмешка. — Деньги ты нам полностью вернешь или выкупишь квартиру обратно! Со мной лучше не воевать, тетушка. Ты ведь это понимаешь?

— Ты бросил сестру, отказался от матери, от семьи, ушел к родному отцу, а теперь смеешь появляться и что-то требовать?! — расходится тетка. Настя никогда за словом в карман не полезет, а тут молчит. Удивительно.

«К родному отцу» — бьется в голове. Я оказывается, вообще не знала ничего. Меня выкинули в интернат и отгородили от правды.

— Ты меня услышала, я не буду больше предупреждать. Подумай о дочери, ты ведь хочешь, чтобы у нее был шанс на светлое будущее, — у меня мороз проходится по коже от слов Арсения. Он действительно способен причинить вред Насте? Хотя чему я удивляюсь, он молча наблюдал, как его дружки спаивали меня наркотой.

«А может он не знал?»

Как оказалось, я после интерната могла вернуться в свою квартиру, если бы тетка ее не продала. Какая же она…

Получала за меня пособия, а я жила в интернате! Как она это сделала? Тетя Люда работала нянечкой в том самом интернате, договорилась с директрисой, что та меня не оформляет, а за это они пособия делят пополам. Тетке я мешала, но и отказываться от денег, которые ей платили, как моей опекунше она готова не была. Потом была проверка, нам поставили нового директора. Тетка уволилась. Я стала официально интернетовской, к себе меня тетя Люда не забрала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Как же я от всего устала! По щекам калились слезы. Так обидно стало и горько! После смерти родителей я стала никому не нужна. Что говорить за чужих, если родные люди ведут себя хуже зверей!

— Идем, поговорим в комнате, — в коридор вышел брат, увидел, что я подпираю стену. Взял за руку и повел за собой…

Глава 39

Раяна

Брат стал чужим мне человеком, в какой-то момент поймала себя на мысли, что хочу вырвать из его захвата свои пальцы и уйти. Уйти из этой квартиры и никогда сюда не возвращаться, не встречаться больше с этими людьми. Вот вроде есть родные люди, а чувствуешь себя одинокой. Это чувство холодом поселилось в душе и никуда от него не деться. Только сейчас от услышанного, от нахлынувших воспоминаний и очередной несправедливости хотелось, чтобы меня пожалели. Маленькая девочка, которая, как я думала, умерла вместе с родителями, сейчас требовала, чтобы ее обняли и пожалели.

— Я не дам тебя в обиду, — словно прочитал мои мысли. Утерев слезы, что продолжали течь по щекам, отвела скептический взгляд.

Не даст в обиду? Уже дал! Позволил своему другу споить меня. Не заступился в клубе. Оставил и уехал.

Озвучивать свои мысли не стала, а Арсений между тем продолжал:

— Ты можешь всегда на меня рассчитывать, -

Рассчитывать я могу только на себя! Пока я царапалась за существование в стенах интерната, ты находился под защитой родного отца. Будучи совершеннолетним, ты даже не подумал навестить сестру. А я бы оформила опеку, поменяйся мы местами.

— Как тете Люде удалось продать квартиру? — хотя, чему я удивляюсь.

Тетка у нас ушлая. Вроде ничего из себя не представляет, но везде находит связи, договаривается. Хотя, обычно эти связи приобретались через постель. Женщина она все еще привлекательная, пользуется своей внешностью. У нее и с начальником опеки был роман, хотя параллельно она встречалась с завскладом овощной базы. Не просто обеспечивала себя и Настю продуктами, но еще и приторговывала среди соседок. Откуда я знаю такие подробности? Слышала разговоры, наблюдала. Иногда Настя жаловалась. На выходные меня иногда забирали к себе. Как-то я полгода жила с ними, но потом обратно вернулась в интернат. Тетку раздражало мое присутствие, она даже отказалась от опеки. Сейчас я понимаю, что это было связано с ее не совсем честными поступками.

— Квартиру отец переоформил на нее, когда брал кредит в банке на развитие бизнеса. Боялся прогореть и оставить семью без жилья, — я была