— Как звать? — осведомился тонкоусый.

— А тебя? — нагло уставился на него Данила.

— Борзый… — прокомментировал боксер и хрустнул костяшками. — Проучить, э?

— Пока не надо.

Из-за забора раздалось тарахтение мотороллера. На канареечной «табуретке» восседал смешного вида пузан в кепке и с блатной наколкой на шее. Видимо, пригнал трофейный транспорт… Итак, противников стало четверо.

— Данила, ты только спокойно, бро, — попросил Момент. — Давай пока что без резких движений. Это люди Дона. Он нам поможет.

Про Тихого Дона все слышали. Пахан тот был крутой, а крыша у него — еще круче. Пару раз операции по зачистке биотиновых лабораторий отменялись в последний момент без видимых причин, а потом Астрахан узнавал, что лаборатории принадлежали Дону, и трогать их было нельзя. Говорили, у Тихого Дона «лапа» на самом верху то ли МАС, то ли полиции, но Данила в это не верил. Слишком серьезными делами занималось МАС, чтобы крышевать всяких пошлых бандюков. Хотя, конечно, кто-то из шишек помельче мог не брезговать и таким заработком.

В любом случае Тихий Дон — это реальный шанс добыть Владе биотин. Только ехать к нему надо на своих условиях. Так легче торговаться.

— Марш в дом, — скомандовал тонкоусый.

— В дом так в дом… — пожал плечами Данила. Это соответствовало его планам: чем меньше случайных свидетелей, тем лучше.

Первым в коттедж вошел боксер, следом — борец и смешной пузан в кепке. Потом Данила с Моментом и шеф. Оружия никто из бандитов не достал, и это было плохо. Самое опасное оружие — то, которого не видишь. Пора было их немного спровоцировать…

— В доме есть еще кто? — спросил шеф.

— Да, — ответил Момент прежде, чем Данила среагировал. — Влада. Девушка. Она на чердаке. В отключке. У нее воспаление легких. Это для нее нужен биотин.

— Марио, — скомандовал шеф толстяку, — метнись, приведи.

— Стоять! — рявкнул Данила в лицо оторопевшему от такой наглости Марио. — Не так быстро! Вы с чего это тут распоряжаетесь?!

Провокация удалась. Боксер, опустив подбородок, двинулся к Даниле бочком, готовый в любую секунду взорваться ударом, а борец занял позицию сбоку.

— Объясните ему, — приказал шеф.

Но Астрахан ударил первым. Причем ударил того, кто меньше всего этого ожидал, — тонкоусого шефа. Ударил жестко, каблуком в пах, со всей силы. Главное правило драки против стаи: выбери главаря и выруби его с максимальной жестокостью.

Оба «мускула» на мгновение растерялись, а потом с энтузиазмом рванулись в бой. Оружия никто из них не вытащил — то ли забыли, положившись на спортивные рефлексы, то ли переоценили свои силы.

Борца Данила встретил прямым в челюсть и боковым в ухо. От «двоечки» боксер уклонился, поднырнул в ноги и свалил Астрахана на землю. Быстро вскочив, тот обернулся к борцу — как раз очухался и собирается исполнить аналогичный проход в ноги, — встретил его коленом в челюсть и локтем по затылку, опять повернулся к боксеру. Первый удар противника он сбил, под второй подставил локоть, а потом ответил мощным лоу-киком в бедро — надо бы, конечно, в колено, но делать бойца Тихого Дона инвалидом не входило в планы Данилы.

Боксер рухнул, взвыв от боли, словно ему топором подсекли ноги.

И тут грохнул выстрел. Смешной толстячок Марио вытащил странный, экзотического вида револьвер «Матеба» и пальнул в воздух. То есть не в воздух, конечно, а в потолок — пуля разнесла в куски штукатурку и деревянную дранку, и на кепку пузану Марио посыпалась пыль, отчего он стал еще смешнее.

— Тьфу! — Отплевавшись, Марио навел «матебу» на Астрахана. — Резвый, твою мать! Только пуля резвее!

— Пуля — дура, — сказал Данила, потихоньку приближаясь к нему.

Марио держал револьвер на вытянутой руке, как в кино, а не прижав локоть к телу, как это сделал бы профессионал. Значит, оставался шанс у него оружие отобрать.

— Так и ты вроде умом не блещешь, — заметил пузан. — Тебе ж сказали — мы от Дона. Ты что, с Доном поссориться хочешь?.. А ну быстро на чердак и тащи сюда свою девку! А ты, наркот, помоги мужикам подняться.

Договорить Марио не успел. Вернее, Данила ему не дал. Когда противник говорит — это самый удачный момент для обезоруживания: внимание рассеивается, человек не может молоть языком и стрелять одновременно.

Рывок вперед. Схватить револьвер, сжать барабан. Механизм блокируется, выстрела не будет. Отвести ствол в сторону и вверх. Второй рукой перехватить револьвер в районе курка. Рвануть оружие, ломая спусковой скобой палец, и, перед тем как разорвать дистанцию, боднуть противника в нос. Выполнять плавно, но быстро. На все про все — полсекунды времени. Норматив.

Данила в норматив уложился. Отобрал «матебу», отскочил от гундосо воющего Марио (у того был разбит нос и, похоже, сломан указательный палец на правой руке) и обвел взглядом поле боя. Четыре — ноль в нашу пользу. Вот теперь можно и к Дону.

Но как быть с Владой? Оставить ее здесь одну? Пока они с Моментом доедут туда, пока разъяснят Дону политику подбора квалифицированного персонала, пока поторгуются, предлагая свои услуги в обмен на биотин, пока вернутся… Влада успеет умереть.

Нельзя терять темп.

— Момент! — рявкнул Данила. — Моментом наверх, неси Бестию сюда. Только аккуратно. А ты, — он ткнул стволом в тонкоусого, — поднимайся, повезешь нас к Дону…

* * *

Едва Генрих Юрьевич Ротмистров затворил за собой дверь кабинета, зазвонил телефон — старинный аппарат, который диковато смотрелся на дубовом столе, покрытом темным лаком. Ротмистров вдохнул-выдохнул и направился к дребезжащему, танцующему на столе телефону.

С тех пор как ему доложили, что Астрахан дезертировал, прошли сутки с небольшим, но Генриху Юрьевичу казалось — века. Вальяжный, уверенный в себе человек превратился в раздерганного неврастеника, вздрагивающего от каждого телефонного звонка.

Вчера вечером его добил Гаевский: «Ушел ваш Астрахан… А вот так — ушел!» Если капитан попадет в руки сотрудников МАС или полиции, его допросят и…

— Слушаю! — выдохнул Ротмистров в трубку и шагнул к зеркалу, оправленному в серебро, чтобы видеть свое лицо: седины на висках прибавилось, и пора бы к парикмахеру, да вообще вид потрепанный и слегка несвежий.

Новости были стандартные. Подчиненные, не способные мыслить самостоятельно, просили совета в деле, с которым разобрался бы и кассовый аппарат. Ротмистров слушал вполуха и с сожалением оценивал себя: из дерьма выбрался, нулем был, выбился в короли, а до туза не дотянул. Жаль, как жаль! Хотя… если осуществить рискованный план и убрать всех свидетелей, никто ничего не узнает: нет тела — нет и дела. Брикету такого не поручишь. Брикет — помощник Ротмистрова по «нелегальному бизнесу» — для таких тонкостей туповат. Но есть один человечек…

Отдав пару коротких приказаний и велев подчиненным с остальным разбираться самим, Ротмистров улыбнулся сам себе, потухшие было глаза сверкнули. Он обязан рискнуть.