А вот и администрация — одноэтажный домик красного кирпича, с острой черепичной крышей, крылечком, на котором курит и жмурится на солнце вооруженный «Сайгой» охранник. Момент одернул куртку и расхлябанной своей походкой, демонстрируя безвредность и улыбаясь, подошел к охраннику. Закурил. Постояли молча, приглядываясь друг к другу.

— Что надо? — наконец соизволил начать диалог охранник.

— К Барину надо. Передай: Момент пришел.

— Токсикоман?

— Момент. Ты просто скажи, бро, он моментом поймет.

— Нам тут токсикоманы не нужны.

Момент начал терять терпение. Вот ведь тугодум! Да самая обычная торгашка с рынка о Моменте знает, а этот дуболом не в курсе. Еще и в токсикоманы записал!

— Бро, слушай, ты свое дело делай. Зайди и скажи. Я тут подожду. Потом тебе, чувак, объяснят, что ты не прав.

— Много вас здесь ходит, — охранник щелчком отбросил окурок в лужу, — на всех времени не напасешься. Вали давай, наркоман, пока цел.

Вот почему покурить не вышел кто-нибудь знакомый? Момент с тоской уставился в черные пуговицы церберовых глаз. Не-а, там мыслей нет. Объяснять что-то — дохлый номер. Но вмаз еще действовал, и Момент был благостен. Он попробовал снова:

— Слушай, бро, ну подумай. Ты здесь зачем? Чтобы докладывать…

— Я не холуй. Я здесь, чтобы шваль вроде тебя в администрацию не рвалась.

Всё, приплыли. И что делать? Вопить — может, внутри услышат? Да пристрелит этот идиот, и еще правым себя будет ощущать.

— А я и не рвусь, бро. У меня к Барину дело. Проводник я, понимаешь? Про-вод-ник. «Сувениры» на продажу поставляю. Так что зайди и скажи, бро, это же один момент, не развалишься.

Охранник поднял «Сайгу».

— Чува-ак! Это ты зря. Чувак, тебе что, приказали во всех гостей палить? Ты сам-то подумай, ты же, бро, не холуй.

Напряженная работа одинокой мысли обезобразила ряху охранника. Сейчас ка-ак пальнет!..

Обошлось. Не отворачиваясь от Момента, охранник за спиной нащупал дверную ручку, повернул, толкнул, крикнул в пространство:

— Тут наркоман какой-то! Говорит, к Барину. Моментом зовут.

Дверь затворилась — что ответили, Момент не расслышал. Будем надеяться, мир не окончательно сошел с ума…

Не сошел. На крыльцо выглянул старый знакомец, Однорукий Джо (Джо — потому что на фиг никому не нужен, понятно). Увидел Момента, заулыбался, единственной своей правой рукой приглашающий жест сделал.

Джо раньше был проводником, правда недолго, и Момент его, бедолагу, вытащил из микроволновки — повезло новичку, только рукой левой туда и влез…

— Ты охренел, Вася? — спросил Джо. — Таких людей не пускаешь! Хочешь вылететь отсюда еще до вечера, баран?!

Снисходительно кивнув остолбеневшему охраннику, Момент вошел в дом.

С надрывом жужжал принтер, звенел телефон, клацала ноготками по клавиатуре секретарша. Момент вслед за Джо пересек приемную, повесил куртку на крючок и попал в кабинет Барина.

Барин — седеющий осанистый мужик с пушистыми усами — разговаривал по мобильнику на повышенных тонах. Заметив Момента, он воздел указательный палец — минуту, мол, подожди, — завершил беседу и только тогда пригласил гостя сесть.

— Ну-с, с чем пожаловал? «Сувениры»? Железы?

— Утречка доброго, чувак, Барин, бро. — Момент развалился на стуле. — Ты понимаешь, бро, такое дело. Я не продавать пришел, а покупать.

— Избавь меня от своего сленга, Гена, я тебя с трудом понимаю. Ты хочешь что-то купить? Оружие? Цацку?

— Да нет, бро… Да нет, Барин. Мне биотин нужен.

Барин посерьезнел. Еще бы. Молодые люди просто так за биотином не приходят. Стареющие дамочки — может быть, молодящиеся донжуаны — тоже, а молодежь ищет биотин лишь в одном случае: когда кто-то серьезно болен. В конце концов, только биотин может спасти от рака без операций и химиотерапии и практически на любой стадии.

— Не для себя, мне для подруги. Болеет она.

— Извини, Гена, я тебе не помогу. Цацку — любую, только скажи. Оружие, деньги — пожалуйста, ты у нас кадр ценный. Но биотин — не моя епархия. Тут такие деньги, такая опасность — я близко к этому не подхожу.

— Телефончика нету, кто подходит?

— Нет.

Момент все понял. Скорее всего, теневой рынок биотина держит сам Тихий Дон. А контакты человека такого уровня Моменту никто не даст.

* * *

Владе было совсем худо. Девушка металась в бреду, бормотала бессвязные фразы пересохшими губами, а под бледной кожей в бисеринках пота резко обрисовались очертания скул.

Она таяла на глазах. На грани между сознанием и бредом звала отца и какого-то зулуса, а Данила мог только обтирать ей лицо влажной губкой да накладывать уксусные компрессы. На этом его сведения по снижению температуры без антибиотиков, жаропонижающих и прочей фармакологии исчерпывались.

Все-таки капитан Астрахан медиком не был. Конечно, базовый курс парамедицины он проходил — сперва в училище, потом на курсах усовершенствования офицерского состава или, проще говоря, в школе спецназа, но там больше внимания уделяли огнестрельным и ножевым ранам, переломам, сотрясениям и минно-взрывным травмам, то есть всему тому, что может случиться с солдатом на войне. Всякую мелкую бытовуху лечили стандартным армейским способом: вот тебе шприц-тюбик, тут отломай, сюда воткни, здесь надави, а не помогло — в лазарет, врачи разберутся…

Врач, обещанный Моментом, запаздывал, и Данила начинал нервничать. Шутки шутками, но при такой температуре девушка могла сгореть на его глазах (в доме у проводника градусника не было, поэтому Данила просто прикладывал ладонь ко лбу Влады; лоб был горячий, как печка, — градусов сорок, не меньше). Остановка сердца, коллапс — и привет…

Врач опоздал на час. На калитке коттеджа был звонок, и после условного сигнала «два коротких, один длинный» Астрахан выглянул в окошко, опознал по описанию Коновала и выдохнул с облегчением.

Коновал — так его называл Момент — действительно больше смахивал на какого-нибудь ветеринара, специалиста по крупному рогатому скоту, чем на достопочтенного эскулапа. Под два метра ростом, небритый, неопохмелившийся детина в серой куртке, заляпанных грязью берцах и с черным рюкзаком за спиной.

Собственно, а кого еще можно было ожидать из мира подпольной медицины?..

Данила вышел во двор, впустил Коновала и, оглядевшись по сторонам, запер калитку на засов.

— Где пациент? — осведомился врач. От него несло вчерашним перегаром.

— В доме.

Данила с Моментом затащили Владу на чердак старого заброшенного особняка в Химках, и Коновал, страдающий с перепоя, не пришел в восторг от необходимости подниматься на второй этаж, а потом еще и карабкаться по лестнице на чердак. Но оставлять девушку в одной из комнат Данила не разрешил — там было слишком грязно и холодно, большинство оконных стекол разбито. К тому же стены старого коттеджа «шлаконабивные», то есть сделаны из прессованного мусора и легко простреливаются даже из пистолета, не говоря уже о чем-нибудь более серьезном.