— И что с этим человеком случилось?

— Он умер в тюрьме.

— Интересно, — задумчиво смотрю в окно, трогая пальцем свои губы. — Что еще?

— Больше ничего. Нужно время.

— Времени у меня как раз нет. Ищите еще. Должен быть повод убрать моих родителей. И мне хочется знать, кто имел этот повод.

— Мы будем работать над этим, господин Каан. До свидания.

— До свидания, — тихо прощаюсь, отключаюсь.

О том, что мои родители умерли не просто так, я об этом задумался совсем недавно. И все из-за одной неосторожно брошенной фразе, сказанной человеком, который всегда рядом, которому я должен верить и доверять, и не сомневаться в его преданности. Однако сомнения есть.

* * *

Придирчиво смотрю на цветы. Без понятия, какие Лея предпочитает, но, наверное, розы все любят. Или нет? Вопросительно смотрю на цветочницу, она шире улыбается.

— Берите. Красные розы всегда к месту: и на свадьбу, и на похороны. Так, что вашей жене. — мельком кидает взгляд на руку, — понравится. Главное внимание.

— Благодарю. Хорошей вам работы. — еще раз кручу в руках букет. Я лично цветы никогда не дарил. Всегда эту миссию поручал курьерам. Сейчас мне хочется порадовать Лею, показать ей, что поцелуй с каким-то парнем для меня не трагедия жизни.

Фарук позволяет себе удивиться даже улыбнуться. Скованно улыбаюсь в ответ. Да, все бывает в первый раз… Но мне кажется, что розы — это цветы не Леи. С ней у меня ассоциируется что-то дерзкое и одновременно нежное. С ней ураган и штиль соседствует рядом. С ней вниз головой, а потом ввысь к небесам. С ней… С ней все то, что никогда у меня не было в жизни. И это нравится. Нравится настолько сильно, что я не готов признаться себе самому в страхе ее потерять. Пусть все между нами начиналось с обмана во имя спасения, главное в будущем быть вместе во имя друг друга.

— Каан?! — сталкиваюсь с тетушкой на пороге дома. Ее глаза злобно сверкают, увидев руках букет, я фальшиво-ласково улыбаюсь. Меняется в лице, сдержанно улыбается.

— Я поеду к Джигаху, сегодня дружеский ужин. Не хочешь присоединиться, если Лея хорошо себя чувствует? — можно похвалить за усилие над собой, поэтому примирительно приподнимаю губы в улыбке.

— Спасибо, но откажусь. Мы останемся дома. Передавай Джигаху большой привет, — обхожу тетушку стороной, направляюсь к лестнице. Перед дверью спальни замираю. Сердце взволнованно колотится в груди, кровь бурлит во мне, как-то волнительно сейчас увидеть Лею.

Открываю дверь. Постель смята, Леи нет. Захожу в комнату, цветы на кровать, снимаю пиджак, вешаю его на стул. Задрав рукава водолазки, подхожу к окну, слышу, как открывается дверь, не оборачиваюсь.

— Ты меня напугал, — у нее действительно голос звучит испуганно. — Цветы? Какой-то повод?

— Просто так. Я подумал, что не дарил тебе цветы, — поворачиваюсь и сразу же засовываю руки в карманы брюк. Лея стоит возле кровати в одном полотенце. Жадно слежу за капельками на шее, которые скатываются к ямке между ключицей и медленно ползут вниз, прячутся в ложбинке между грудями.

— Удивил. Я не думала, что в твоей суровой натуре есть романтические черты.

— Я тебе дарил кулон.

— Это было в день свадьбы, потом просто предоставил мне возможность самостоятельно купить несколько золотых наборов. Ты не любишь дарить подарки?

— Как-то эта привычка в нашей семье не прижилась. Отец считал роскошью тратить свое время на поиски подарков. Как правило все за него делала секретарша или мама сама покупала себе то, что нужно.

— А тебе разве не дарили подарки?

— Нет. — сокращаю расстояние между нами, не сдерживаюсь и прикасаюсь к ее обнаженному плечу. Лея сразу же поворачивает голову в сторону моей руки. — Судьба мне всегда дарит лучше подарки.

— Да? — напрягает шею, я любуюсь профилем, линией подбородка. Красивая, невыносимо красива и пленительна.

— Ты красивая, Лея. — еще один шаг, обхожу ее и замираю за спиной. Волосы собраны на затылке, концы влажные, завиваются. — Очень красивая… — прикасаюсь к ее затылку, она нагибает голову вперед. Скольжу пальцем вниз вдоль позвоночника.

— Иногда я ловлю себя на мысли, что схожу с ума. — очерчиваю по очереди лопатки, провожу пальцем по коже вдоль края полотенца. — Ловлю себя на мысли, что много думаю о тебе. Даже когда ты рядом, я думаю о тебе.

— Ты мне напоминаешь сумасшедшего, — слишком нервно, оттого слишком громко произносит Лея, вздрагивая, когда я прижимаюсь к ней всем телом.

— Наверное, я действительно сошел с ума. Не хочу тебя сравнивать, не хочу даже видеть кого-то рядом кроме тебя. Что это, Лея? — прикасаюсь губами сзади к шее. Напряжение во всем теле. Напряжен я, напряжена Лея. Она сногсшибательно пахнет. Ее запах мой кислород.

— Почему ты засела у меня где-то в подкорке мозга? Почему я злюсь, когда вижу возле тебя других мужчин? Я злюсь, даже если на тебя кто-то смотрит, кроме меня.

— Это называется ревность, Каан… — оборачивается. Вижу вызов в ее глазах, усмехаюсь. — Хочешь сказать, что влюбился?

— Я хочу сказать, что раз ты моя жена, значит ты моя. Слышишь, Лея? Моя. — обнимаю ее за талию, притягиваю к себе. Целую. Целую жестко, почти жестоко. Она сопротивляется, упирается ладонями мне в плечи. Плевать. Внутри меня все бушует: вчерашняя ярость, сегодняшняя похоть. Наши языки сражаются не на жизнь, а на смерть. Лея царапается, отталкивает, но тут же льнет обратно ко мне, хотя может быть это я ее обратно прижимаю к себе.

— Ненавижу! — шипит мне в губы между поцелуями. Отрываюсь на мгновение от нее, сжимаю ее шею и смотрю в злые синие глаза, как предгрозовое небо.

— Ненавидь, мави… Ненавидь так сильно, словно любишь. — сверкает глазами, пытается выдернуть руки из моих тисков, но я завожу их за спину. — Сладкая, ты можешь сопротивляться, но мы с тобой знает, что все закончится сексом. Взаимным сексом.

— Ты слишком много о себе думаешь, Каан. Я тебя не хочу!

— Позволь мне доказать обратное, — срываю с нею полотенце и толкаю на кровать. Лея сразу же отползает к изголовью, заворачивается в одеяло. Не спуская с нее горящего взгляда, поспешно снимаю с себя водолазку. Взгляд синих глаза темнеет, вспыхивает. Как бы Лея не отрицала свое желание, огонь в глазах невозможно скрыть.



— Давай, мави, скажи, что все еще не хочешь меня. — иронично приподнимаю бровь, отбрасывая в сторону всю свою одежду. Облизывает губы, крепче сжимает одеяло на груди. Нависаю, смотрю в глаза. Что-то между нами щелкает, и вот Лея отпускает концы одеяла, приподнимается и обхватывает руками мою шею. Стукаемся зубами, переплетаем более нежно языки.

Я не могу ей насытиться. Мне мало ее прикосновений, ее поцелуев. Жадно, требовательно требую от нее отклика на каждую ласку, на каждый вздох, трепет в груди, стон. Как-то все по новому все воспринимается. И не хочется торопиться, не хочется, чтобы что-то заканчивалось. Лея извивается подо мной. Крепче сжимает плечи, трется телом об мое тело, молчаливо требует большего, чем сейчас даю.