Сара выпрямилась и засмеялась. Ее охватил бурный восторг. Она похлопала коня по спине, давая ему понять, насколько он великолепен. Нагнулась и обняла его за шею.

– Умница, умная лошадь! – повторяла она, и Бо повел ушами, услышав похвалу.

– Впечатляюще, – сказал кто-то у нее за спиной.

Сара резко обернулась в седле. У нее упало сердце.

Там стоял Мак, в мокрой от дождя куртке.

– Можно? – Он подошел ближе и погладил шею Бо. – Лошадка взмокла, – заметил Мак, отводя руку и потирая ладони.

Сара лишилась дара речи. Мысли разбегались. Она похолодела от ужаса.

– Вы закончили? Пойдем обратно? – Мак кивнул в сторону Спеапенни-лейн.

Она кивнула, крепче сжала поводья. Мозг лихорадочно работал. Можно сбежать. Дать сигнал Бо, и они умчатся через парк на болота. Он не сможет ее поймать. Но что потом? Идти больше некуда.

Она медленно двинулась обратно на конный двор. Бо опустил голову: было видно, что он устал от интенсивной работы. Она чувствовала себя побежденной. Смотрела на спину Мака, шедшего впереди. По его поведению было трудно сказать, что ее ждет.

У ворот Сара замешкалась. Ковбой Джон вышел из-под своего навеса и открыл створки.

– Душ принимала, Циркачка? Ты промокла до нитки. – Он похлопал коня, потом заметил Мака, стоявшего рядом с ней в нерешительности. – Чем могу вам помочь, молодой человек? Хотите купить яиц? Фруктов? У меня сегодня прекрасные авокадо. Отдам целый ящик всего за три ваших английских фунта.

Мак в изумлении смотрел на Ковбоя Джона, будто никогда раньше ничего подобного не видел. На голове у Джона красовалась потрепанная ковбойская шляпа, на шее красный платок, на плечах куртка со светоотражающими полосами, которую в прошлом году забыли дорожные рабочие. Но самое главное, между пожелтевшими зубами был зажат огромный косяк.

– Авокадо? – переспросил Мак, приходя в себя. – Звучит заманчиво.

– Не то слово, молодой человек. Идеальная спелость. Чуть спелее, и у них бы лопнула кожица, превратив их в гуакамоле. Хотите попробовать? Бьюсь об заклад, лучшего предложения сегодня вы не получите. – Он нахально засмеялся.

– Показывайте. – Мак прошел в ворота вслед за Сарой.

Она повела лошадь в стойло. Сняла седло и уздечку, обтерла их и бережно водворила в кладовую, затем начала убирать навоз. В дальнем углу двора Ковбой Джон предлагал Маку фрукты и овощи. Мак кивал, внимательно осматривал двор, видимо, задавал вопросы. Джон показывал, где стойла лошадей, где куры, где офис. Наконец, когда она наполнила ведро Бо чистой водой, Джон с Маком направились к стойлу под аркой железнодорожного моста. Дождь усилился. Ручейки сбегали по склону и растекались струйками между булыжниками.

– Закончила, Циркачка? – (Она кивнула, стоя рядом с лошадью.) – Я тебя два дня не видел. Не могла выбраться? Старина Бо опять сегодня утром чуть не вырвался.

Она поглядела на Мака, потом уставилась в землю:

– Что-то в этом роде…

– Дедушку видела?

Она покачала головой. К своему ужасу, поняла, что сейчас расплачется.

– Мы к нему сейчас направляемся, – сказал Мак. (Она вскинула голову.) – Если хочешь, – добавил он.

– Вы знаете эту девочку? – Ковбой Джон театрально отступил, потом показал на картонную коробку с фруктами, которые купил Мак. – Вы знаете Сару? Что ж сразу-то не сказали? Разве я бы продал вам это дерьмо, если бы знал, что вы ее друг. – (Мак поднял бровь.) – Не могу вам это продать, – сказал Джон. – Пойдемте ко мне в офис, и я дам вам настоящий товар. Это я держу для прохожих. Сара, передавай привет деду. Скажи, до субботы я заскочу к нему. Отнеси ему это. – Он бросил ей гроздь бананов.

Мак пошел следом за Джоном в его офис. Сара заметила у него на губах легкую улыбку.

Когда Сара забралась в машину, ее одежда еще не высохла. Мака оштрафовали за парковку: он отцепил квитанцию от ветрового стекла и наклонился, чтобы бросить ее в бардачок, как вдруг заметил, что девочка дрожит.

– Хочешь надеть что-нибудь сухое? На заднем сиденье есть мой запасной джемпер. Надень его поверх формы.

Она послушалась его совета. Он вырулил на дорогу, и они поехали. Он подбирал слова, не зная, что сказать.

– Так вот в чем дело, – заговорил он, когда они достигли светофора. – Прогулы. Отлучки.

Про деньги он ничего не сказал.

Она едва заметно кивнула.

Мак просигналил и повернул налево.

– Да… ты меня удивила. Ничего не скажешь.

У него отлегло от сердца. Она была просто маленькой девочкой с пони. Правда, с очень большим пони.

– Что это было? Этот прыжок?

Она что-то пробормотала едва слышно, он не разобрал.

– Левада, – повторила она чуть громче.

– И что это?

– Фигура высшей школы верховой езды. Что-то вроде выездки.

– Выездки? Это когда они кружатся?

– Что-то вроде того. – Она улыбнулась через силу.

– А конь твой?

– Мой и Папá.

– Он умный. Я не разбираюсь в лошадях, но твой просто потрясающий. Откуда у вас такой?

Она посмотрела на него изучающе, будто прикидывала, насколько ему можно довериться.

– Папá купил его во Франции. Это французский сель. На таких лошадях ездят во Французской академии верховой езды, где Папá тренировался. – Сара выдержала паузу. – Он знает все о верховой езде.

– Знает все… – пробормотал Мак. – И давно ты этим занимаешься?

– Сколько себя помню. – Сара утонула в джемпере: засунула руки в рукава и натянула его на колени, сделавшись похожей на колючий шерстяной шарик. – Мы собирались туда съездить. Чтобы их увидеть. Во Францию. До того, как он заболел.

Мак вспомнил, как она переходила дорогу, лавируя между автобусами и грузовиками, как была сосредоточенна, когда лошадь скакала по кругу, оставляя следы копыт на траве. С чем мы столкнулись, подумал он.

– Это должен был быть для нас подарок, – нерешительно продолжила она. – Для меня и для него. Каникулы. Я еще никогда не была за границей. – Она теребила рукава джемпера. – Мне так этого хотелось. Папá так этого хотелось.

– Что ж… – Мак посмотрел в зеркало заднего вида, – многие откладывают каникулы, если кто-то заболел. Уверен, если все объяснить в турагентстве, они позволят вам поехать, когда ему станет лучше. – Он заметил, что она кусает ногти. – Мы им позвоним позже. Если хочешь, я тебе помогу.

Она застенчиво улыбнулась ему. Второй раз за день, подумал он. Все же мы можем сделать что-то хорошее. Он потянулся и настроил навигатор.

– Так. Больница. Давай включим обогреватель. Не хочу, чтобы твой дедушка увидел тебя промокшей до нитки.