— Я благодарна вам за эти слова, даже если вам не удастся заставить меня вновь стать беззаботной и веселой.

Крейтону захотелось взять ее за руки, но он побоялся растревожить девушку еще больше.

— Я все же попытаюсь, мисс Эванс, — полушутливо сказал он. — Тем более что я все же немного понимаю вас — в графстве, где живет моя семья, обо мне довольно долго болтали, до тех пор, пока моя матушка не вышла замуж за лорда Тейтли. Признаюсь, я сам отчасти повинен в возникновении слухов, но я был немало удивлен тем, как быстро громкое имя закрывает болтливые рты.

— Возможно, вы правы, сэр, но где же мне взять такого лорда Тейтли? — Джейн отвернулась, словно для того, чтобы солнце не слепило глаза, но на самом деле ей не хотелось показывать гостю навернувшиеся слезы. — Мои родители умерли, брат далеко отсюда… Мне покровительствовала только любящая, добрая Мэй, а я предала ее самым постыдным образом!

— Такой защитник может найтись, когда вы этого совсем не ожидаете, мисс Эванс, — тихо и серьезно ответил Крейтон, радуясь, что леди сама дала повод заговорить на волнующую его тему. — Мое имя не столь знатное, как у лорда Тейтли, но достаточно уважаемое для того, чтобы сплетницы не осмеливались давать волю язычкам в вашем присутствии. К тому же лорд Тейтли все-таки мой отчим!

Последнее предложение он произнес почти весело, скрывая за наигранно шутливым тоном волнение. Признание прозвучало совсем не так, как полагалось, и уж вовсе не так, как он представлял себе в мечтах. Но и этого было довольно, чтобы поразить его собеседницу.

Джейн резко обернулась и тут же прищурилась, приложила ко лбу ладонь, чтобы защитить глаза от яркого солнечного света, и с видом недоверчивым и испуганным посмотрела на джентльмена.

— Объяснитесь, прошу вас, — слабым голосом пробормотала она. — Ваши слова неясны для меня…

«Только бы она не упала в обморок! — в панике подумал Крейтон. — Вся эта история, вероятно, сильно отразилась на ее нервах».

— Мисс Эванс, бога ради, не сердитесь на меня, я не должен был предлагать вам свое имя прежде, чем предложил свое сердце. Вы, вероятно, не ожидали, что я заговорю о своих чувствах, но я, похоже, влюблен в вас.

Его обескураженный вид вызвал у Джейн нервный смешок. Она определенно не знала, как реагировать на столь странное признание. Увидев, что Крейтон, кажется, намеревается встать на колени, она торопливо ухватила его за рукав и опасливо покосилась в сторону садовой стены — соседка вполне могла наблюдать за ними через какую-нибудь щель.

— Позвольте мне… — снова начал бедняга.

Он уже начинал злиться на себя — что с ним на самом деле происходит? До сих пор ему не составляло труда говорить комплименты, признаваться в несуществующей страсти и клясться в преклонении перед неземной красотой. Но все это было прежде, когда предметом его устремлений служили бойкие красавицы вроде Августины Грант. Если они и не верили в его искренность, его это не расстраивало, он и сам не больше их ценил эти впустую рассыпаемые слова.

Теперь же ему на самом деле хотелось произвести впечатление, и, как назло, каждая его попытка оказывалась еще более неудачной, чем предыдущая. Пожалуй, он поспешил. Надо бы день-два подождать, правильно выбрать тон, придумать подходящие фразы, может, даже свериться с каким-нибудь романом из числа любимых женщинами… Кажется, спешка того и гляди все испортит, но он так стремится поскорее избавиться от сомнений и убедиться, что она не так уж равнодушна к нему!

Увы, Ричардом Крейтоном двигал эгоизм, иначе он бы больше думал о переживаниях леди, нежели о своих собственных. Каково ей сейчас — только что свету открылась история ее отношений с неким джентльменом, а перед ней уже возникает другой джентльмен и предлагает ей новые отношения!

Диана пришла бы в ужас, узнай она, как далеко решил зайти ее брат. На что могла надеяться мисс Крейтон, так это на то, что Джейн обрадуется, когда узнает, что Ричард не придает значения слухам, а он уж постарается убедить ее в своем дружеском расположении.

Возможно, еще вчера Ричард бы так и поступил, но прошедшая ночь поставила его мысли с ног на голову. Там, где прежде говорил рассудок, теперь командовало сердце, не имеющее для этого достаточного опыта и чуткости. Крейтон осознал, внезапно, как-то вдруг, что любит эту девушку, а значит, надо немедленно пойти и обрушить на нее эту любовь, без раздумий и промедлений. Увы, его пылкость следовало бы заменить на нежность, это принесло бы гораздо больше пользы. Но Крейтону еще только предстояло созреть для серьезного чувства, как созревает виноград под жарким солнцем юга. А пока он лишь понимал, что не должен останавливаться.

— С того дня, как мы повстречались на дороге как-то утром и я был так непозволительно груб с вами, я стал часто думать о вас и постепенно понял, что восхищаюсь простотой ваших манер, вашей милой задумчивостью, вашим изяществом…

Крейтон хотя бы сообразил не говорить о красоте Джейн, его слова неизбежно напомнили бы уже слышанные ею комплименты в адрес мисс Грант.

В другой день Джейн с удовольствием бы предавалась вместе с Крейтоном воспоминаниям о той прогулке, когда он, будучи в дурном настроении, обвинил ее в лицемерии. Но не теперь, когда она чувствовала, что те его слова отчасти справедливы. Разве не она скрывала так долго свои тайны, притворялась беззаботной и довольной, хотя на самом деле ее мысли так часто возвращались к событиям в поместье леди Файдуэлл, и она вовсе не была так безмятежна, как хотела казаться Мэй и своим новым друзьям?

Ричард заметил наконец, что Джейн подавлена, его слова не доставляют ей того удовольствия, с каким леди обычно слушают признания своих поклонников.

— Мисс Эванс… вы на самом деле любите этого мистера Роуэна? — Пожалуй, с этого вопроса ему и следовало начать, хотя задавать такой вопрос леди не пристало постороннему человеку.

Джейн не стала укорять его за эту настойчивость и ответила с безыскусной искренностью:

— Я могла бы полюбить его, но этого не случилось. Вмешались обстоятельства и другие люди… Но он вполне достойный джентльмен и не заслуживает чьего-либо осуждения.

— Я верю, верю вам! — С этого мгновения Ричарду не было никакого дела до мистера Роуэна, главное, что Джейн не любит другого! — Значит, ничто не мешает вам полюбить меня!

Девушка невольно улыбнулась: в интонациях Крейтона ей послышалось детское упрямство вроде того, что проявляла Джесси, когда не хотела делиться сладостями с сестрой.

— Мистер Крейтон, ваше великодушие и благородство глубоко тронули меня. — Джейн старалась как можно правильнее выразить то, что лежало у нее на сердце в этот момент. — Желание защитить женщину от несправедливых нападок лучше иных поступков говорит о характере человека, но, мне кажется, вы зашли в своем стремлении уберечь меня от огорчений несколько дальше, чем можно было ожидать от друга…

Крейтон махнул рукой, останавливая ее и одновременно не соглашаясь принять похвалы на свой счет.