– Заткнись, – велел Муравлев и выехал с территории завода.

– Товарищ начальник, куда вы меня везете? Мне домой никак нельзя! У меня там пьяный Белов валяется, – на всякий случай сообщила Таня.

– Вот и хорошо. Будете оба пьяные валяться. Ты зачем разводилась-то? Вы же два сапога пара!

– Не. Я лет десять уже так не напивалась. Ну, с того самого дня, как Левинсоны, значит, в Америку уехали. Что вы! Мне пить никак нельзя. Если б я пила, Белов бы мой ваще не просыхал. Везите меня к Ирке на Петроградку. Я требую продолжения банкета! О! А чего это они так медленно тащатся? Понавтыкали повсюду светофоров и удивляются, откуда в нашем городе пробки. Ежу же понятно, что от светофоров.

Всю дорогу Таня трепалась без остановки. При этом она несвойственным ей образом жестикулировала и все время норовила поправить Муравлеву волосы на голове.

– Нет, чего им надо? Чего торчат-то? Может, покороче постричь? Точно! Начальник, вы должны подстричься покороче. Ну что это такое? Почему эта ваша Зинаида за вами совершенно не следит? Нет, ну какая все-таки стерва! На голове у мужика бардак, воротники – убиться ап стену. А уж галстуки ваши, я вам скажу, – это что-то! Это что-то. – Таня захихикала и обратила внимание на то, что автомобиль Муравлева въехал в подземный паркинг. – Куда это вы меня привезли?

– Пошли. – Муравлев достал из багажника Танину сумку и выволок Таню из машины.

– Нежнее, Вадим Михайлович, еще нежнее, – потребовала она.

– Иди давай, пьянь гидролизная.

На лифте они поднялись на самый последний этаж. В красивом холле была расположена дверь в единственную квартиру. Муравлев открыл замок и втолкнул Таню внутрь. В огромной прихожей все сверкало. В полу, покрытом полированным камнем, отражались потолочные светильники.

– Ух ты! Лепота. – Таня аж зажмурилась. – Это музей современного искусства?

– Это моя квартира.

– Ой! Сейчас ваша Зинаида будет меня убивать. Не надо! Я боюсь. – Таня попыталась выйти обратно в холл.

– Стоять, – приказал Муравлев.

Таня послушно замерла. В тишине послышалось странное цоканье.

– Идет, – шепотом сказала Таня. – Почему она цокает? Змея должна шелестеть. Вот так – ш-ш-ш-ш. – Таня показала, как змея ползет по полированному камню.

Но вместо змеи из-за угла показалась страшная собачья рожа. Собака явно была боксером, но невероятно свирепой наружности. Уши и хвост ее не были купированы, пасть имела неправильный прикус, из-за чего из-под брылей с одной стороны торчал нижний клык и кусок языка.

– О! Собака марки боксер, – заявила Таня, плюхаясь на колени. – Дай, Джим, на счастье лапу мне!

– Это не Джим. Это Зинаида.

– В честь жены назвали. Понимаю, понимаю! Она, наверное, такая же красавица. Зиночка, кисонька, иди ко мне. Пожалей тетю и лапу дай.

Собака не спеша подошла к Тане. Села и протянула лапу. Таня лапу потрясла, а собака лизнула Таню в нос.

– Вообще-то она пьяных не любит, – удивленно заметил Муравлев.

– А я никакая и не пьяная, просто слегка надралась. – На этом замечании Таня стала заваливаться на бок, после чего уже контролировала ситуацию с большим трудом. Она понимала, что Муравлев ее куда-то несет, причем довольно грубо, перекинув через плечо.

«Хорошо хоть не волочет по полу за ногу», – думала она, представляя такую картину. При этом Таня хихикала и икала.

Потом Муравлев сгрузил ее на что-то мягкое, и Таня вырубилась.

Проснулась она среди ночи оттого, что нестерпимо хотелось в туалет. Она обнаружила себя полностью одетой и лежащей на кровати под одеялом. Слава богу, туфель на ней не было. Она точно помнила, что сняла их в прихожей, а то с Муравлева сталось бы засунуть ее в кровать прямо в туфлях. С замиранием сердца Таня осторожно заглянула под одеяло и успокоилась. Муравлева в кровати не было, из чего она сделала вывод, что спальня в его квартире не одна. Из комнаты вели две двери. Таня кинулась к ближайшей и, к своему облегчению, обнаружила за ней ванную комнату. Она нащупала выключатель, свет вспыхнул, и Таня чуть не описалась от страха. Прямо напротив двери находилось зеркало, в котором отражалось страшенное чучело с размазанной по лицу косметикой. Таня кинулась обратно в комнату и обнаружила около кровати свою сумку. Радости не было предела. Она скинула одежду, привела в порядок лицо, приняла душ, почистила зубы и надела свою любимую ночнушку. После этого она с чистой совестью плюхнулась обратно в кровать и спала как убитая до самого утра.

Утром ее разбудил звонок мобильника. Звонил абонент под названием «Кровопивец».

– Виноградова, тебе кофе в постель подавать или снизойдешь? – поинтересовался Муравлев из телефона.

– Буду готова через пятнадцать минут, – отрапортовала Таня и кинулась в ванную.

Она умылась и в очередной раз порадовалась своей прическе. Все-таки химическая завивка – величайшее изобретение человечества. На голове у Тани теперь всегда царил легкий художественный беспорядок. Встряхнула головой, подколола шпильками – и опять богиня. С большим удовольствием Таня влезла в захваченные из дома джинсы и мягкий хлопчатобумажный пуловер. Она очень любила в выходные дни отдыхать от представительской одежды. Всех этих немнущихся костюмов, платьев и туфель на высоких каблуках. Выйдя из комнаты, она замерла. Выход находился на галерее, огражденной от остального пространства стеклянной перегородкой. Казалось, что сделаешь еще шаг – и полетишь вниз, прямо в огромную гостиную, где, развалившись на диване, сидел Муравлев. Рядом с ним валялась собака Зинаида. Босс был, как и Таня, в джинсах и какой-то футболке. Таня отметила, что эти шмотки ему больше к лицу, чем официальные. Она спустилась по лестнице и повела носом. Одуряюще пахло свежемолотым кофе. У Тани забурчало в животе, и нестерпимо захотелось есть.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась она с начальником.

– И тебе, Виноградова, того же, – лениво ответил Муравлев. – Вон, кофе наливай себе в кофемашине.

– А кроме кофе чего-нибудь есть?

– Ну ты даешь! Обычно алкаши с перепоя на еду смотреть не могут.

– Так я вчера за весь день выпила три чашки кофе, съела одну конфету «Красная Шапочка» и пол-лимона!

– Сэкономила на закуси?

– Некогда было. В вашей потогонной системе за закуской бегать некогда, и обедать тоже некогда. Я вот думаю купить себе роликовые коньки, может, тогда буду успевать пообедать?

– Хорошая мысль. На роликовых коньках я тебя в два раза быстрее гонять буду. Гляди, там в холодильнике еда разная. Бери, что на тебя смотрит.

Таня раскрыла дверцу огромного никелированного холодильника. Из холодильника на Таню глянула пустота. Только на дверце болталось с десяток яиц и пакет молока длительного хранения. Правда, в овощном отделении обнаружились помидоры в неограниченном количестве.