Разумеется, эти образы преувеличивали роль Корбут при Котике. Она любила его. Ради любви, как и любая женщина, была готова на жертву.

Нет, сравнение с Бонни и Клайдом было преувеличением.

И все же, думала Эшли, чем могла ей помочь Корбут? Единственный способ привлечь ее на свою сторону — зажечь в ее глазах искры ненависти и мести. Она представила Корбут — с телефоном в горячей ладони она выходит на темный балкон, набирает номер любимого человека и в ожидании ответа смотрит на звезды. А небо плачет дождем… Она из двух зол выбирает меньшее: пусть в оранжевой робе, пусть в строю и за колючей проволокой, но живой . Он уже был там, он знает, что такое филиппинская тюрьма. Там нет смерти, там жизнь. И там есть двери. Однажды они распахнулись, выпуская его на свободу… У российских тюрем тоже есть двери. А у российских заключенных есть крылья и непобедимая воля к свободе.

Алла ждет и надеется. Как сказал граф Монте-Кристо, вся мудрость заключена в этих двух словах. Ее чаша терпения наполнена до краев. И капли, которая переполнит ее, неоткуда будет взяться. Она поверит в смерть Саши, когда своими глазами увидит его труп. Видеоматериалы в Сети — это далеко не всегда доказательства.

Да, Эшли поторопилась сказать Саше там, на военно-морской базе, что в России он окажется под колпаком. Живой или мертвый, но он ушел из-под наблюдения. Изворотливый сукин сын!

Вот уже второй день подряд Карпов просыпался с настроением чего-то недоделанного накануне; настроение, которое очень трудно объяснить словами. Ему казалось, что во время своего эксперимента, этой большой прогулки по ночным улицам, он упустил что-то важное. Но что и на каком этапе? Объем выполненной работы, включая анализ, казался стогом, а недостающая деталь — соломинкой, даже не иголкой. Разумеется, этот изъян, эта незавершенность, раздражавшая его, скорее всего и была той соломинкой, за которую мог ухватиться Карпов в поисках Немо. Мог, но не ухватился.

Просто так, лежа на диване или сидя у бассейна, не вспомнить. Что же, оставался единственный вариант: вернуться к началу эксперимента, а значит, пройти весь путь — от порога гостиницы до того места, где Карпов уже не смог продолжать поиски и рядом не было никого, кто бы сказал ему: еще шажок, еще, и еще один — на бис. Сейчас он остро жалел о своей некстати вылезшей минутной слабости.

Он на парковке «Шпиля», но еще не готов повторить путь Немо. Он снова остро переживает ключевые моменты той перенасыщенной событиями ночи. Он представил удава, заглотившего свинью. Жуть — этот гигантский полоз не может двинуться с места, пока туша не переварится у него в желудке. Карпов приходит ему на помощь и вспарывает ему брюхо; он тяжело ранит его, но спасает ему жизнь: ползи, уползай отсюда, живи!.. Он работает быстро, как прирожденный чистильщик.

И вдруг Сергей вспомнил, что увидел в прошлый раз: приоткрытую дверь сыскной конторы. И если бы она сегодня тоже была открыта, он прошел бы мимо, не заметив разницы . Подсознательно он делал упор на отличия. Возможно, в ту ночь сыскная контора также была открыта, и Немо скользнула в ее приоткрытую дверь. По сути дела, эта контора, это здание точнее, стала местом в тексте, куда Карпов мысленно поставил точку.

Илья Черкунов собирался домой, по давней привычке задержавшись в офисе допоздна и забывая, что дома его ждет Немо. Он расслышал шаги в коридоре и встал навстречу посетителю.

Их оказалось двое, и оба безмолвные, как роботы. Лиц он не разобрал: головной налетчик на ходу разбил лампу в коридоре, а потом с ходу же ударил его ногой в живот. Черкунов согнулся пополам. Второй, сложив руки вместе, приложился к нему с удобной позиции. Нутром детектив понял: количество их ударов ограничено, и он мог только понадеяться, что в плане этого налета их лимит не превышает пяти или шести и что по лицу они бить не станут. Он встал, чтобы не раздражать налетчиков. Карпов схватил его за грудки и припечатал спиной к сейфу.

— Там пусто, парни. — Черкунов напрасно тешил себя надеждой, что эта парочка — грабители. Он после второго удара догадался, к какому событию приурочена эта акция устрашения.

Карпов снова ударил его коленом в живот и отпустил, дав хозяину кабинета сползти на пол. Детектив различил дыхание обоих налетчиков. Один из них дышал чаще, чем другой, как будто запыхался или был физически слабее другого.

— Где Немо? Где ты прячешь ее, урод?

— Парни, я пашу на военного прокурора — Рамаданова. Только не говорите, что вам на это начхать.

Карпов пошел ва-банк, на одном чутье отрабатывая ситуацию:

— А мы по-твоему, на кого пашем? — Сергей усмехнулся, услышав протяжное: «А-а, вот оно что…»

Конечно, подумал Черкунов, прокурор был рад избавиться от детектива, который пудрил ему мозги, а сам прокурор, наверное, искренне удивлялся: почему его люди еще не вытрясли из детектива правду. Деловой подход — этим все объяснялось.

— Так где ты прячешь свидетеля? Включи-ка кофеварку, — велел Карпов Котику. — И сделай воронку. Парню нужно взбодриться.

— Я не хочу кофе, — запротестовал Черкунов, невольно дернув горлом. — Немо у меня дома.

— Прячешь письма в почтовом ящике?.. Адрес, ключи от дома, — Карпов в нетерпении пощелкал пальцами. — Я бы предупредил тебя, чтобы ты никуда не звонил, но тебе звонить некуда. В полиции тебе разобьют башку, в худшем случае — заведут дело за укрывательство свидетеля.

Карпов и Котик вышли на улицу.

— Мы могли бы сделать проще, — сказал Саша. — Надавить на него, сидя напротив. Куда бы он делся?

— Это ему за мои ночные бдения.

— Ты стал раздражительным.

— У меня сто причин для этого! — взорвался Карпов. — Вот сейчас ты действуешь мне на нервы.

Было начало двенадцатого вечера, когда раздался звонок по телефону. Майор Андреев недовольно завозился в кресле, убрал длинный поднос с подлокотников и только после этого ответил.

Этот поднос (сейчас он был сервирован ароматной жареной рыбой, поджаренными ломтиками ржаного хлеба) как будто маскировал его под недвижимого больного или навевал мысли о полете на лайнере. Ему так было удобно: никуда не надо тянуться, все под рукой. И всегда перед ним в таких случаях работал телевизор. Чаще всего он смотрел новости, реже — спортивные передачи. Это были редкие минуты отдыха, и майор по-настоящему наслаждался ими.

— Да?

— Здравствуйте, Николай Васильевич.

— Здравствуйте. Кто вы? Представьтесь.

— Вы…

— Я не стану говорить с вами, пока вы не представитесь, — оборвал собеседницу Андреев.

— Немо…

— Еще раз. — Майор скомкал бумажную салфетку и отбросил ее в дальний угол комнаты.

— Немо у меня. Назовите место, где я смогу вам ее передать.

«Ну если ты шутишь!..»