– Давай, – подначивает парень, кивая на тарелку, – рискни.

Я уже размыкаю пальцы, готовясь кинуть блюдо на пол, как вдруг слышу щелчок замка и звук открывающейся входной двери.

Тарелка возвращается обратно на стол, и я напрягаюсь. Сердце моментально начинает выбивать рваный ритм на моих ребрах. Я вскакиваю со стула и подбегаю к Адаму, прячась за его широкой спиной. Кинг тихо посмеивается, сидя на месте и продолжая поедать свой завтрак. По коридору разносятся шаги, отчего я испытываю тревогу.

– Адам? – слышу приятный мужской голос и сразу же понимаю, кто это.

– Мы здесь, – спокойно отвечает парень.

Что страшнее: столкнуться с отцом своего парня в его одежде? Или же вообще впервые увидеться с отцом?

– Мы? – доносится напряженный вопрос, и на кухне появляется он.

С первых секунд я чувствую: это он, мой отец. Красивый, подтянутый, в строгом костюме, немного взволнованный. В темных волосах виднеется седина, у глаз залегли морщинки, но он все равно выглядит прекрасно, будто сошел с красной дорожки.

Папа!

Без сомнений. Я будто смотрю в зеркало. Выхожу из-за спины Адама и вижу эти глаза. Джон подходит ближе, и наши взгляды встречаются.

«У тебя его глаза», – вспоминаю слова Кинга.

– Не может быть… – уголки его губ медленно ползут вверх.

Адам встает и обнимает мужчину, похлопывая его по спине.

– Знакомься, – говорит он, – Эмили – моя девушка и твоя…

– Дочь, – перебивает его Джон.

Он подходит ко мне и заключает в теплые объятья. Я вдыхаю запах его парфюма, какой-то знакомый, родной аромат. На глаза наворачиваются слезы, но я вовремя беру себя в руки.

Вот бы мама была здесь.

– Голоден? – спрашивает Адам.

– Нет, я поел по дороге домой. А где Сарра?

Он ничего не знает?

– Она пропала год назад, – сухо отвечает Адам, убирая грязную тарелку в посудомойку.

Джон смотрит на меня, и я замечаю в его взгляде трагические нотки. Прошло восемнадцать лет, а у него, видимо, еще остались чувства к моей матери. Он расстроенно садится за стол и хватается за голову. Я вижу, как из-под рукавов на его руках выглядывают татуировки, чем-то схожие с рисунками на коже Адама. Только вместо птицы на ладони изображен портрет Сальвадора Дали. В карих глазах проносятся все эти восемнадцать лет, и каждый день, проведенный с моей мамой.

Адам гремит посудой в посудомойке, немного нервно переставляя ее с места на место.

– Как все это произошло? – тихо спрашиваю я, и Джон поднимает на меня грустный взгляд.

Тарелка выскальзывает из рук Демона и разбивается вдребезги.

– Дьявол, – выругивается Адам и выносится из кухни.

В коридоре слышится возня.

Джон снимает пиджак и вешает его на спинку стула, попутно стягивая с шеи галстук, обнажая татуировки на шее. У них с Адамом много общего. Манеры, мимика, жесты. Сразу видно, что Адама воспитывал именно Джон, он и стал ему настоящим отцом.

– Нас свела одна встреча. Она училась в медицинском колледже, я был обычным оболтусом из неблагоприятной семьи. Казалось бы, два разных человека – красавица-отличница и сорванец, еле закончивший школу.

В дверях мелькает Адам, ворча себе что-то под нос.

Я встаю со стула и уже наклоняюсь, чтобы поднять осколок, но Джон останавливает меня и взглядом дает понять, что не стоит вмешиваться.

– Стефани придет с минуты на минуту.

– Я нашла ваши старые письма. Вы с мамой были очень близки.

– Одним летним вечером Сарра возвращалась домой с работы, – улыбается Джон, почесывая гладковыбритую щеку, – и наша компания решила подшутить над ней. Тогда я знатно отхватил от нее.

Он начинает смеяться, и я не сдерживаю улыбки. Очень на нее похоже: мама всегда умела постоять за себя.

– В тот день между нами возникла искра, – усмехается Джон. – Мы начали встречаться, и я понял, насколько сильно влип. Не один я заметил, как прекрасна твоя мама. Мои «друзья» тоже не сводили с нее глаз и завидовали мне.

Я вспоминаю мамины старые фотографии. Она действительно была прекрасна. Бабушка часто говорила, что мама привлекала к себе людей. Ее неподдельная доброта и внутренний стержень не могли не привлечь. Когда мы жили в Лос-Анджелесе, курьеры часто приносили ей цветы, а в больнице почти каждый мужчина смотрел ей вслед. Я всегда восхищалась ее красотой и уверенностью в себе.

– Ревность съедала меня заживо. – В карих глазах застывает печаль. – Однажды она сыграла со мной злую шутку.

– В письмах вы говорили про свадьбу, – вспоминаю я, заглядывая в поникший взгляд, – с каким-то другим мужчиной.

– Амбиции сыграли роковую роль. Сгоряча всегда хочется ударить больнее. Их семьи хорошо общались, и, в конце концов, родители свели их. Сарра во всем слушалась свою маму и сказала заветное «да» разбалованному сыночку, чьи грешки так хорошо прикрывал отец.

Джон встает из-за стола и достает из холодильника банку содовой. В это время к нам подходит горничная и принимается подметать пол.

– Почему тогда вы не сбежали? – удивляюсь я, ведь Джон предлагал моей маме уйти из дома, на что она согласилась.

– Я ждал тогда все утро, а когда понял, что она не придет, уехал из города. Только через пару лет я узнал, что свадьба не состоялась, и Сарра сбежала. Питер, ее несостоявшийся муж, погиб вскоре после случившегося. Сарра покинула Лафайет и начала другую жизнь. Аманда, ее подруга, мне сильно помогала. – Он улыбается при воспоминании о покойной жене. – Я остался с ней и воспитывал Адама как родного сына.

– Какая грустная история…

– Это всего лишь история. Прошлое не вернуть, но я счастлив, что встретил тебя.

Джон касается моей руки, и становится тепло на душе. Я рада, что буду теперь не одна, у меня остался хоть кто-то из родных.

– Мистер Кинг…

– Просто Джон. Папой меня назвать сложно, понимаю.

– Джон, вы, наверное, ужасно устали с дороги. Не буду мешать. – Я поднимаюсь и ловлю его довольный взгляд. – Я и так накинулась на вас с расспросами.

– Ты не мешаешь мне, Эмили. На твоем месте я бы тоже хотел узнать все.

– Я поищу Адама.

Джон лишь кивает, и только я собираюсь уйти, говорит:

– Ты очень похожа на нее.

Я рада, что он не спрашивает о том, что с ней случилось. Видимо, по моему взгляду понятно, что мне не хочется вспоминать бесполезные попытки найти маму. Я с горечью улыбаюсь и выхожу с кухни.

Адам сидит в спальне на кровати и задумчиво смотрит на фотографию в рамке. При виде меня он откладывает ее в сторону.