И точно, на широкой скамье рядом с заведением подпереливающейся вывеской «Мак Долбите» сидел скульптурный клоун из папье-маше,размером раза в два больше Тик-Така, в общих чертах повторяющий образ главногоземного героя фастфуда, если бы не почти метровый красный эрегированный фаллос.

— Что за памятник извращенцу? Кто это? — обалдел Эгор.

— Это красный клоун, — сказала Бэйби, — ваше величество. Вашдруг. Разве не его вы искали?

Эгор и Мания не смогли удержаться от смеха. Эгор обернулся кМании:

— Ну, ты-то что? Ты-то знала, куда мы идем!

— Эгор! Я правда не знала, здесь раньше этого не было.

Кул и Бэйби смотрели на хохочущих Эгора и Манию, державшихсяза впалые животы, как на сумашедших.

— Красный клоун, вот он, пожалуйста. Лучший фастфак вБарбикении, все как просили, — обиженно загнусил Кен. — Ваше величество, что-тоне так?

— Фастфак? — поймав новую волну животного смеха, давясь,спросил Эгор.

— Ну да, — сказала глубоко оскобленным тоном Бэйби, — место,где можно получить порцию радости и быстренько перепихнуться, удовлетворитьразом все физиологические потребности.

— Так вот почему он с такой елдой! — Эгор уже простозадыхался от смеха. — И вы решили, что это мой друг?

— Ну, мы немножко удивились, ваше величество, — сказал Кул.— Но в конце концов, у каждого свои слабости.

Наконец-то истерический хохот стал отпускать Эгора, он потихонькууспокаивался.

— Ну насмешили вы меня, ну насмешили! — Он панибратскипохлопал кукол-супермоделей по гулким спинам, и те сразу успокоились.

— Ну что, Манта, похоже, Тик-Така в этой силиконовой долинеутробного смеха просто нет. Пошли в «Мак Долбите», попробуем местной кухни.

— И девчонок, ваше величество? — стрельнула глазами Бэйби.

— Нет, — посерьезнел Эгор, — только кухню.

«Мак Долбите» изнутри оказался похож на земную забегаловку ссозвучным названием. С той лишь разницей, что здесь вместе спитательно-радостным суррогатом можно было взять и куклу, которая стояла закассой. Кена или Барби, в зависимости от пола и сексуальных предпочтений. Эгорзаказал коктейль веселья и порошок радости и с удовольствием знакомился с ихдействием, сидя за столиком с новыми приятелями. Посетители фастфака узналиЭмобоя, и Кулу постоянно приходилось отваживать назойливых кукол, рвущихсявыказать респект будущему правителю. Барби вокруг Эгора из кожи, вернее, изодежды вон лезли, желая обратить на себя внимание, но его голову занималитяжелые мысли. Все меньше оставалось времени до его обязательного возвращения кМаргит, и Эгор пытался отвлечь себя поглощением коктейля радости. Когда скоктейлем было покончено, он уже обнимался с Кулом, говоря, что тот реальнокрут, просто Бэкхем какой-то, целовался с Бэйби, а потом и со всеми барби,подходящими за автографами, махал рукой на сердитую Манию и под всеобщие аплодисменты,забравшись на стол, прочитал новый стих:

— Время жизни быстротечно — время смерти бесконечно.

Кто считает дни беспечно, тот окажется увечным.

Наполняйте жизнь делами, смело действуйте руками,

торопитесь видеть сами, все, что создано умами.

Наполняйте мир весельем, не отравишь душу зельем.

Вся неделя — воскресенье, жизнерадостность — спасенье.

И на логику наплюйте, раскрасивейших целуйте, все,

что нравится, рисуйте, что не нравится, штрихуйте.

Пусть узнает каждый вас, пусть горит весельем глаз,

пусть гремит лавиной бас, ведь живем всего лишь раз.

А после порошка радости он решил вернуться к кассе скуловскими талончиками и взять на них симпатичную рыжую кассиршу, но тут еговернул в эмо-реальность твердый голос Мании:

— Эгор, нам пора возвращаться во дворец к Маргит. Ты дал ейслово, слово Эмобоя. Она ждет.

— Да. Точно. Прощайте, друзья. Вот еще один стих напоследок.Простите, но он будет про любовь.

Любовь — это искусство,

Но все же это чувство.

И кстати, очень вкусно,

Но есть законный брак,

А это очень грустно,

И прямо скажем — гнусно,

И пахнет старым дустом,

Но, к сожаленью, — факт.

Барбикены на это откровение среагировали жалкими хлопками.Но Кул закричал:

— Да здравствует Король Эгор! — и все снова утопили «МакДолбите» в овациях.

— Ну что, друзья, пришла пора прощаться. — Эгор обнял Кула,затем Бэйби. — Я вас не забуду. Ты, Кул, получишь лучшее месторождение, а тебя,красотка, я обязательно заберу во дворец.

Мания фыркнула на эти пьяные обещания. Но тут случилосьтакое, что Эгор моментально протрезвел. Бэйби и Кул просто взяли и лопнули унего на глазах, как два воздушных шарика, их оболочки скукожились рванымитряпочками на полу. На месте их тел оказались две огромные красивые ночныебабочки: павлиноглазка с красными глазами на коричневых бархатных крыльях имохнатый, похожий на птицу бражник, которые немедленно выпорхнули в открытыеокна заведения. Посетители фастфака опять дружно зааплодировали и заулюлюкали.

— Что это было? — спросил Эгор у Мании.

— Обычное дело, — сказала та, поморщившись. — Ты слишкоммного наобещал этим двоим, и они лопнули от самодовольства. В здешних местахэто считается апофеозом жизни, теперь они будут возведены в ранг местныхгероев.

— А бабочки? Ты видела бабочек?

— Нет, не видела, может, у тебя глюки? В любом случае намсрочно пора идти во дворец.

— Ты права, Мания. Чем скорее я покончу с этим вопросом, темлучше.

Эгор решительно вошел в распахнутые, как пасть чудовища,дворцовые ворота, кивнув гвардейцам, которые взяли под козырек, и его сразуокружило облако бабочек, закрывшее от него все вокруг. Когда облако рассеялось,он увидел Королеву Маргит. Она зависла метрах в десяти над головой Эгора.Эмобою пришлось запрокинуть голову так, что челка съехала с пустой глазницы.

— Где Мания? — без традиционных витиеватых приветствий, явнонарушая этикет, спросила Королева.

— За дверью. А где ученый Кот?