— Однако вы являетесь шеф-директором осуществляемого здесь своеобразного… скажем так… шоу-бизнеса, владельцем самого здания, работодателем для двадцати человек. Кто же, как не вы, ответственны за все, что здесь происходит?

— Видите ли, — твердо и холодно произнесла Илляшевская, — если бы я жила в двухкомнатной квартире и ваши люди нашли у меня что-то запрещенное, тогда логика подвела бы вас к заключению, что это запрещенное принадлежит мне. Хотя и не на сто процентов. Вы прекрасно знаете: бывает, что подбрасывает полиция и другие заинтересованные лица, например, конкуренты. Или другие недоброжелатели. А здесь… В доме два этажа жилых и производственных помещений, — продолжала директриса. — И третий, полуподвальный, с зрительным залом, комнатами для участников шоу… Кухня, кладовая, костюмерная, комната охраны, гараж. Как я могу знать, что находится в каждом углу в любой отрезок времени? Тем более в день представления здесь действительно бывает до двадцати человек кроме наших зрительниц… И обвинять меня…

— Вас пока не обвиняют. Но подумайте сами: труп, попытка вооруженного сопротивления, наркотики в таком количестве…

— Требовать, чтобы я отвечала за всех, просто странно.

— Повторяю, вы ответственны за нарушение правопорядка в вашем учреждении, и я вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств дела. Ваши наемные труженики будут проверены, обысканы, расспрошены и… или задержаны, или отпущены под подписку о невыезде на нужный следствию срок.

— В таком случае я буду отвечать на вопросы только при адвокате, — возмущенно и даже гневно произнесла Илляшевская и отвернулась с выражением отвращения на лице.

— Это ваше конституционное право, Марина Петровна.

Полковник совсем разнежился от сугубой предупредительности по отношению к задерживаемой директрисе, глаза его излучали почти ласку.

— Можете переодеться в присутствии сотрудницы уголовного розыска, взять необходимые вещи, исключая мобильный телефон и спиртные напитки.

Когда директрису увели, Коломийцев в сопровождении своих подчиненных, а также Полимеева, Сидорина и Маслаченко вышел в вестибюль. Там стояли двое местных полицейских с автоматами и собакой. Кучка уже переодевшихся девушек шепталась, обращая взгляды на появившихся из кабинета оперов.

— Вот что, гражданки, — заговорил полковник, — вы должны знать, что в здании обнаружены наркотики. Пока ответственность за их хранение ложится на директрису Илляшевскую. Но обыск продолжится. Ваши показания понадобятся следствию. Поэтому вы оставите паспортные данные и телефоны нашему сотруднику. Капитан Лавренюк (вперед шагнул молодой опер в очках, в кожаной куртке) возьмет у вас эти данные.

— Какой симпампунчик! — произнесла нарочито кокетливо поющая шатеночка.

Остальные художественные кадры Илляшевской недовольно зароптали:

— А может быть, нам срочно выехать надо будет. На гастроли. На Кипр, в Анталию или… на Андаманские острова?.. Че мы должны ни за что тут торчать!

— Один вопрос, — продолжал полковник. — Чей аккордеон?

— Мой, — пискнула еле слышно Галя Михайлова и всхлипнула.

— Вы знали, что в нем были упакованы наркотические средства: героин и кокаин? Ваша фамилия?

— Не знала, — ответила Галя и стала тереть глаза концом вязаного шарфика. — Фамилия Михайлова.

— Интересно, — усомнился полковник, почему-то весело посмотрев на «игральную» девку. — Вы же играете на синтезаторе. Зачем же тащить в такую даль ненужный аккордеон?

— Все она знала, — ехидно вмешалась шатеночка с детским личиком.

— Заткнись! — заорала Таня Бештлам, бешено вылупив глаза на ябедницу, и замахнулась саксофоном в футляре. — Я тебя убью, мерзавка паскудная!

— Вот, товарищ начальник, — обидчиво заныла певичка и нашмыгала на невинные глазки слезы. — Приедут к нам черт-те откуда и вот так на нас кричат.

— Вы гражданка России? — спросил Коломийцев негритянку, приподняв брови.

— России, — ворчливо подтвердила Таня. — У меня мать русская, из Тамбова. Я родилась в Москве, живу в Красногорске. Документы в порядке.

— А где отец? — не без юмора поинтересовался майор Полимеев, выражением лица показав, как ловко он подыграл Коломийцеву.

— Отец в Африке, в джунглях скрылся. Мы тут, которые музыканты, наркоту не употребляем. Только водку и виски.

— Тогда мы вас пока отпустим, — так же весело сказал Коломийцев. — Но Михайлову задержим до выяснения, каким образом героин и кокаин попадали в ее аккордеон. Майор Полимеев, обеспечьте задержание Михайловой.

— Пойдемте. — Повинуясь жесту Полимеева, Маслаченко взял Галю под руку.

— Я не знала, я не виновата… — Слабенько вырываясь, Галя исчезла вместе с опером за дверями.

Девушки выстроились в очередь к капитану Лавренюку, который приготовился брать у них подписку о невыезде. Коломийцев отправился следом за местными и строгинскими операми.

Наперерез ему бросилась Люба с белым лицом и горящими отчаянием черными глазами.

— Товарищ полковник, разрешите сделать чистосердечное признание! — воскликнула Люба. — Это мои наркотики. Мне их привозила Михайлова. Я спрятала в чулане аккордеон. И пакет мой. Я администратор, Кокова Любовь Сергеевна, во всем сознаюсь.

— Хорошо, — не очень обрадовался такому заявлению Коломийцев. — Признание облегчит вашу участь, положительно воздействует на решение суда. Отведите Кокову в машину. Наручники можно не надевать.

— Дела… прямо крышу сносит, — сказала Таня-саксофонистка рыженькой Шуре. — Всех позабирали. Только ни одной старухи в бриллиантах не тронули.

— Само собой, — грустно отвечала Шура, огорченная пленением коллеги, симпатичной, наивной Гали.

— И шефа замели. Вот уж чего не ожидала, — уперев руки в бока и пританцовывая, удивленно сказала Таня.

— Ее скоро отпустят. Увидишь.

Генерал Карепанов, лысеющий, с суровым красноватым лицом, сидел у себя в кабинете за письменным столом. Курил сигарету и время от времени кивал, слушая полковника Коломийцева.

Положив локти на стол, Коломийцев расположился справа от него. С поблескивавшими удовольствием глазами полковник рассказывал про обыск и задержания в «Золотой лилии». Тут же присутствовали подполковник Харитонов и строгинские опера: Полимеев и Маслаченко.

— Представляете себе, Сергей Никанорович, администраторша Кокова всю вину упорно берет на себя. И ни в каких деталях не промахивается, ни на чем ее не поймаешь. А ведь мы нашли еще полкило героина, причем очень жесткого. Для кого он? Не для клиенток же. Они такое зверское зелье употреблять не пожелают. Они приезжают получать удовольствие. Тут им подошел бы гашиш.

— Общую сумму твои комитетчики прикинули?

— Около двух миллионов долларов на общий круг, считая аккордеон, пакет и дополнительную находку. Так, что ли? — уточняя, обратился Коломийцев к подполковнику Харитонову. — Ты нашел, Алексей Иваныч?