Вильям взял ее за плечи и отодвинул от себя, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Я не собираюсь начинать все сначала, пока у меня не будет гарантий, что ты не собираешься меня опять бросить. Мне не пережить еще хоть один такой день, какими были последние, Джеки, я серьезно. Или ты моя полностью, или не надо ничего, никаких полумер.

— Я тебя люблю, — сказала она, — и, если хочешь, я твоя.

— Насовсем? Женитьба и все такое?

— Женитьба и все что угодно.

Он все еще держал ее на расстоянии, всматриваясь в ее глаза, как будто желая убедиться, правду ли она говорит.

— Что тебя заставило изменить свое мнение? Почему ты поняла, что вела себя, как идиотка?

Она засмеялась:

— Я поговорила с экспертом по любви.

— О? Со священником или с психиатром, а может, с экзотическим танцором?

— Ни с одним из них. Я поговорила с тем, кто любит сильно, и кого тоже сильно любят, и она убедила меня, что нет ничего важнее любви. — Джеки подняла голову. — Вильям, я тебя люблю больше самолетов.

Вильям сверкнул глазами, обхватил ее руками и едва не раздавил, обнимая.

— Сейчас я понял, что ты не шутишь.

Джеки захихикала и начала играть его поясом.

— Нет, не делай этого, — сказал он, поднимаясь и поднимая ее, — здесь могут быть Бисли и подглядывать из кустов. Прямо сейчас едем жениться.

— Сейчас? Но, Вильям, мне нужно вымыться и…

— Я тебя вымою позже.

— О? — протянула она с большим интересом. — А что еще ты сделаешь, когда мы поженимся?

Он обнял ее.

— Буду любить тебя всю жизнь, — нежно ответил он.

Она дотронулась пальцами до его висков.

— Это все, что мне надо. — Она начала было его целовать, но он отвернулся.

— Нет. Ничего не получишь, пока я не стану новобрачным. — Взяв ее за руку, он так быстро повел ее назад к дороге, что она цеплялась за растения и камни, — Да, ты знаешь, если ты выходишь замуж за учредителя, тебе не нужно платить взнос, чтобы участвовать в Тэгги?

— И что дальше?

— Так что ты сможешь участвовать в гонке.

— Нет, — возразила она счастливым голосом.

— Не скажешь мне, почему — нет?

— Вильям, я должна сделать признание. Меня страшит высота. Я не могу ее брать.

Он открыл дверцу машины, на которой она приехала, и помог ей сесть.

— Джеки, ты прямо убить меня хочешь.

— Нет, Вильям, мой любимый, я хочу быть твоей жизнью, — нежно протянула она.

Он нагнулся к ней, чтобы поцеловать ее, но передумал.

— Нет, не поцелую тебя до тех пор, пока около твоего имени не появится фамилия Монтгомери.

— Как у всякого в этом городке, — заметила она, откидываясь назад на сиденье и с улыбкой наблюдая, как он обходит машину, чтобы занять место водителя. На секунду она закрыла глаза и представила всю радость, ожидающую ее в будущем. Нелли сказала, что только любовь имеет значение, и она была права. Ничто в ее жизни не дало ей такого глубокого удовлетворения, как чувство, что этот мужчина любит ее, а она любит его.

Вильям закрыл дверцу, отпустил тормоз и поехал Они молчали, но он взял ее руку и поцеловал. Этот поцелуй сказал обо всем.

Она приняла правильное решение.

Муж Терри сбежал от нее и отправился с путешествующим моряком в плавание, забрав с собой старшего сына. Эдвард Браун утешал ее, а потом через несколько месяцев после развода Терри они поженились. Эдвард решил, что воспитание оставшихся сыновей Терри гораздо более интересная цель, чем безделье на борту корабля, отправившегося в круиз, так что он посвятил себя детям. Мальчики помладше, как выяснилось, были не такими тупыми, какими казались. Обнаружилось, что, если их поощрять, им больше нравится работать головой, а не кулаками. Они оба закончили колледж и жили благополучно. Что касается Эдварда с Терри, они ежедневно благодарили Бога за то, что нашли друг друга. Джеки, Вильям и их двое детей прожили счастливо всю оставшуюся жизнь.