Их не беспокоило то, что уже начинало темнеть. Сумерки должны были помочь захватить врага врасплох.

Охеда запомнил путь, который несколько дней назад проделал в своем безрассудном порыве, и около полуночи они достигли злополучной деревеньки Юрбако.

Отряд разделился на две группы, которые с разных флангов захватили деревню в кольцо, чтобы никто не мог сбежать.

Отпраздновавшие победу индейцы спали с беспечностью, совершенно не свойственной их осторожному племени. Самых храбрых бледнолицых они убили, а остальные, сбежав на свои корабли, вряд ли отважатся еще раз высадиться на берег и углубиться в лес. Никто не рискнет появиться здесь и захватить их врасплох.

Напрасно в кронах деревьев с оглушающим треском заголосили многочисленные стайки попугаев, напуганные ночным походом такого количества чужаков. Проснувшиеся было индейцы, даже не вылезая из гамаков, вновь погрузились в сон.

Внезапно те, кто еще не успел крепко заснуть, увидели в ночи кровавые сполохи огромного пожара. Жилища были объяты пламенем. Краснокожие воины, еще недавно наслаждавшиеся своей победой, в спешке хватая оружие, выскакивали из хижин, но у выхода их встречали разъяренные белые воины, сверкавшие доспехами, словно адские божества, а пляшущие языки пламени отражались в их шлемах и латах.

Те, кто пытался прорваться, были изрублены на части, а отступавшие обратно в жилища – сгорали заживо. Женщины и дети, впервые увидевшие лошадей в свете пожара, приняли их за жутких монстров, которые казались даже страшнее белых воинов; с жалобными воплями индейцы разбегались и попадали прямо в огонь.

У нападавших даже не возникло мысли захватить пленных ради выгоды, не говоря уж о том, чтобы хоть кого-то пощадить из сострадания. Испанцы помнили лишь о смерти своих семидесяти товарищей, и ярость их достигла апогея, когда они обнаружили привязанный к дереву труп сеньора Хуана де ла Косы: обнаженный, весь истыканный стрелами и настолько почерневший от яда, что стоило немалых усилий опознать его.

Бесчисленные стрелы, торчавшие между его ребер, еще вибрировали. Не исключено, что и после смерти он продолжал служить мишенью для стрелков племени.

Пока несколько солдат исследовали дымящиеся руины в поисках каких-нибудь ценностей, остальные обнаружили в зарослях еще несколько тел своих товарищей, привязанных к стволам деревьев и исколотых отравленными стрелами.

Исходивший от этого места ужас был настолько силен, что они отказались от отдыха и поспешили вернуться на корабли.

Выгода Никуэсы от этого похода оказалась даже больше, чем у Охеды, поскольку его люди во время разграбления деревни собрали немало золота и других ценных предметов.

Губернаторы испанских владений на Материке распрощались на следующее утро, и корабли Никуэсы продолжили свое плавание к Верагуа, «земле золотых зеркал».

На прощание капитаны обнялись как братья, чтобы никогда не увидеться больше. И обоих рыцарей, и большинство их людей смерть уже пометила своей печатью – как скорую добычу.

Потеряв Хуана де ла Косу, Охеда почувствовал растерянность.

Куэвас был его верным другом, а по части военных планов дон Алонсо рассчитывал на преданного Франсиско Писарро, однако ему не хватало советов и наставлений мудрого и предусмотрительного друга, который всегда относился к нему с отеческой заботой.

Охеда решил, что необходимо последовать мудрым советам Хуана де ла Косы, отказавшись от идеи колонизации этой части Материка, где он встретил одни лишь несчастья, и взял курс на залив Ураба. Он искал ту самую реку Дарьен, об изобилии золота в которой столько рассказывали индейцы. По мнению де ла Косы, это было самое подходящее место для основания колонии. К тому же эта река была границей между его владениями и владениями Никуэсы. Но, лишившись опыта знаменитого штурмана, он никак не мог обнаружить устье реки и высаживался в разных местах залива в поисках наиболее предпочтительного места для строительства поселения.

С каждой высадкой нарастало уныние его людей, и так уже сломленных катастрофой, произошедшей в Юрбако. А буйная растительность увеличивала их беспокойство. Едва испанцы, отдаляясь от океана, пытались углубиться в джунгли, как тут же попадали в засады индейцев, обстреливавших их стрелами «с травой», то есть стрелами с наконечниками, пропитанными смертельным ядом.

Сила их выстрелов из луков была такова, что стрелы пробивали насквозь щиты и стальные доспехи. В постоянных стычках не осталось и следа от того преимущества белых, что давало им защитное снаряжение. Лишь на открытой местности испанцам удавалось побеждать индейцев благодаря агрессивной дерзости Охеды и отчаянной смелости следовавших его примеру воинов.

Продвижению в глубь территории также мешало изобилие диких животных в этих краях. Из джунглей доносился вой то ли каких-то пантер, то ли тигров. Не было ни скалы, ни кустика, который не извергал бы им под ноги огромных ядовитых змей. Однажды, когда Куэвас и несколько разведчиков двигались вверх по реке, вынырнувший огромный кайман схватил одну из лошадей за ногу и утащил ее в глубину.

Все нуждались в отдыхе, и потому, во что бы то ни стало, было необходимо обосноваться в какой-нибудь точке залива Ураба. Охеда, уступая настоятельным просьбам, подыскал расположенную на востоке возвышенность; в этом месте они разгрузили все, что два корабля привезли для основания поселения, и начали возводить первые строения.

После недолгого существования основанной Колумбом колонии Белен это поселение, получившее название Сан-Себастьян, стало первым городом, построенным на Материке испанцами.

– Этот святой мученик умер, пронзённый стрелами, – заявил Охеда, – так пусть имя его защитит нас от отравленных стрел дикарей.

Первостепенной задачей стало возведение деревянной крепости и высокого частокола для защиты этого маленького города.

После той катастрофы, которая унесла жизнь Хуана де ла Косы, количество участников экспедиции настолько сократилось, что оставшейся горстке людей было очень сложно защищаться от нападавших на них бесчисленных племен индейцев.

Поскольку запасы продовольствия истощились, Охеда решил избавиться от захваченных в Юрбако пленников и отправить их в Санто-Доминго. Кроме того, нужно было поторопить его компаньона Энсисо, чтобы тот как можно скорее прибыл с новым пополнением: провизией, оружием и людьми.

Чтобы ускорить прибытие бакалавра, Охеда хотел было направить в Санто-Доминго Куэваса, но тот отказался от этого предложения.

– Я хочу остаться рядом с вашей светлостью, – сказал он Охеде, – и служить солдатом, а не гонцом.