‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но задуманное они не смогли провернуть в короткие сроки, так как обнести дом, а тем более спрятанный и тщательно «упакованный» сейф Шахбулатова не так-то просто. А пока они размышляли, как это сделать, вмешалась госпожа Судьба. Та самая, которая воздаёт всем по заслугам их, и с которой шутки плохи.

Беслан увидел меня у той остановки и потерял покой… А после случайно увидел в кафе с Олей. Оля же, узнав о его одержимости, донесла обо всём шефу-зеку, и троица составила новый план. Теперь они могли с лёгкостью обворовать Шахбулатова, при этом отравить его моими руками, чтобы не искал их, а заодно и отомстить за все обиды. Насколько я поняла, обиды у старого гада были серьёзные.

В какой-то момент я просто ужаснулась подлости людей, которых считала своей семьёй. Они заставили бы меня убить человека! Убить Беслана — единственного человека, которому я не безразлична… А после они сбежали бы с его деньгами, а я отправилась бы в тюрьму или ещё куда подальше… Со страшным грехом на душе и изодранным сердцем. Но кого это волновало? Уж точно не кучку уголовников.

Выбежав на улицу, глубоко вдохнула холодный воздух.

Семён…

Мне всегда казалось, что такой парень не может обратить на меня внимание. Он был из тех, которые встречаются с модельками и инстаграмными красавицами. Немного ветреный, симпатичный, живущий здесь и сейчас и никогда не парящийся по поводу ежедневных бытовых проблем. Я в этом смысле была гораздо приземленнее.

Семён никогда не был карьеристом и не гонялся за деньгами. «Сами придут», — говорил. Он никогда не задерживался на одной работе больше трёх дней и зарабатывал соответственно тоже немного. Но никогда и ни в чём себе не отказывал. Как у него так получалось, теперь хорошо понимаю. С одной стороны, конечно, дико бесило. Но с другой… я его понимала. Ведь они с Олей выросли в детском доме, а это, знаете ли, не сахар.

Поначалу я списывала Сенькины недостатки на трудное детство и, как он любил шутить, «деревянные игрушки, прибитые к полу». А потом… потом, наверное, просто привыкла.

Любила ли я его? Думаю, была сильная симпатия. Была привязанность. Была, быть может, и любовь, но, скорее, просто влюблённость. Иногда мне и вовсе казалось, что я заигралась в маму. Да, наши недолгие отношения походили в каком-то смысле на отношения великовозрастного сына и его заботливой мамашки. Я следила за его одеждой, питанием и выдавала карманные деньги, когда его «конкретно поджимало». Чем не мама? Ну, или, на крайний случай, старшая сестра. Слабой, ранимой, нежной и хрупкой, как с Бесланом, я себя не чувствовала. Ощущала себя бой-бабой, лошадью, пашущей во благо кого-то или чего-то… А вот любимой, обожаемой женщиной — нет.

Странно, почему я не осознавала этого раньше? Почему не понимала, что так жить нельзя? Почему не бежала от Семёна куда глаза глядят? Ведь даже если не учитывать всю ту ложь, которой он со своей «сестрёнкой» пичкали меня, я должна была увидеть, что нелюбима. Что он использует меня!

Наверное, всё от того, что раньше у меня не было с кем сравнивать. Сейчас было. И это сравнение закончилось не в пользу Семёна.

Жгла ли меня сейчас страшная обида? Хотелось ли мне покончить с собой от разочарования? Нет. Обидно было, конечно, но больше противно. Да и обижаться мне стоило только на себя. Семён подонок, несомненно. Да и Ольга его — гадина та ещё. Последнюю, кстати, я считала своей близкой подругой. Но именно я позволила им с собой так поступить.

Ведь если задуматься, всё изначально выглядело странно. Этот непонятно откуда взявшийся дядя Паша. Оля со своей неожиданной идеей, как по-быстрому срубить деньжат. Семён в заложниках… Почему я не убедилась в том, что они говорят правду? Зачем позволила себе обманываться? Как вообще могла настолько довериться почти незнакомому человеку, что собралась за него замуж?! Теперь ясно, разумеется, что все разговоры о счастливом браке и трёх детишках были пустой болтовнёй. Но я же верила!

Да всё просто. Я никогда не поступила бы так с близким человеком. Именно поэтому верила им. Глупо и наивно, но уж как есть. Кто же знал, что я просто очередная жертва аферистов? Как те женщины бальзаковского возраста, которым всего-навсего хотелось любви.

— Дикая история, да? — услышала голос Нура, обняла себя руками. — А я подумал тут… Знаешь, если бы ты Беса отравила, я бы тебя на месте… Без суда и следствия.

— Ну, спасибо! — выкрикиваю сквозь слёзы и бегу прочь. Подальше от своего позора.

— Научись думать, Тата! Ты не можешь быть слабой рядом с ним! — доносится до меня, но я не останавливаюсь. Толкаю дверь у ворот, пробегаю мимо охранника и несусь дальше, куда глядят глаза.



В кафе немного прохладно и пахнет не особо приятно. Какая-то жуткая, ядерная смесь из горелого масла, сигаретного дыма и запаха пива. Рядом какая-то компашка отмечает чей-то день рождения. Судя по всему, паренька, не особо трезвого с виду и каждый раз после тоста целующего свою девушку с омерзительным причмокиванием. Его друзья тоже не первой свежести и, похоже, праздник длится уже довольно давно. Они кричат, о чём-то спорят, смеются.

А я сижу за столиком в уголке и нервно тереблю в руке телефон. За те пару часов, что я здесь, Беслан ни разу не позвонил. Хотела набрать Нура, но сдержалась. Его слова до сих пор терзают сознание: «Научись думать, Тата! Ты не можешь быть слабой рядом с ним!»

И это действительно так. Рядом с Бесом должна быть достойная женщина. Та, которая не испугается его бабушки, не убежит, чуть что случись и не будет хранить у себя пузырёк с ядом. Какая же я идиотка. Кому поверила? Эти люди ведь были чужими мне. Я знала их всего ничего. Так с чего вдруг решила положить свою жизнь на алтарь? Ради чего или кого? Ради двух преступников?

Дура! Набитая дура!

— Девушка, вам ещё кофе? — проговорила уставшим голосом официантка с ярко накрашенными губами, а я подняла на неё задумчивый взгляд. В глазах безнадёга, наверное, как и у меня сейчас.

— Кофе? Нет… Чай принесите, — от их прогорьклого напитка, который в этом кафе гордо называли латте, меня уже откровенно мутило. Собственно от мысли, что я отравила свою жизнь такой же гадостью, как этот кофе — тоже тошнило.

— А поесть ничего не хотите? У нас очень вкусный шашлык, — проговорила девушка с сочувствием, а я усмехнулась. Если меня пожалела даже эта бедняжка, обслуживающая алкашей за гроши, то видать, совсем всё хреново.