Они напоминали тот, что выскользнул из мертвого тела Дорты и после был уничтожен Девой Льда. Кай попятился, но вместе с тем не мог отвести взора от озера. Глядел так пристально, что вскоре в этих огнях ему стали чудиться очертания маленьких тел, имеющих отличные от человеческих пропорции – слишком длинные ноги и руки. Скорее они походили на больших насекомых, населивших воды.

В момент, когда Кай увидел их, они тоже его заметили. Вода стала беспокойной, лебеди захлопали крыльями. Сердце Кая подскочило к горлу – воспоминания о том, как он едва не утонул, оказались еще свежи. Забывшись, он нечаянно наступил Герде на ногу. Она ойкнула.

– Чего это ты побледнел? Будто черта увидел, – проворчал дедушка, бросая новую порцию хлеба в озеро. – Всех лебедей мне распугаете.

Кай остановился – его разум неожиданно прояснился.

– Если озеро их не страшит, то сомневаюсь, что они испугаются нас, – глухо отозвался он, вновь делая шаг к краю берега и сосредоточенно всматриваясь вглубь с каким-то несгибаемым упрямством.

К нему пришло осознание: эти природные духи не могли покинуть глубин озера. Они лишь кружили, будто в надежде, что сам Кай явится к ним. А его шею холодила цепочка с кольцом вместо подвески, напоминая об одной из жертв этого места. Он так и не передал эту вещь родителям Дорты. Это украшение напоминало ему о чужой смерти и о грядущей своей, а еще служило связующей нитью, заставляющей всегда помнить о дорогих Каю людях.

16

Кай больше года работал над созданием фрески на одной из стен зала церкви. В первые месяцы каждый прихожанин и служитель обращал на него взор, спустя некоторое время стали появляться единицы, наблюдавшие за его работой, а спустя год к нему окончательно привыкли. Привыкли как к элементу интерьера, словно к одной из колонн, поддерживающей потолок. Кая попросту не замечали. Лишь Герхард временами следил за ним и благодаря высшим силам или попросту интуиции понимал, что Кая очень интересовали верхние этажи башни, куда вход посторонним был воспрещен.

С самого начала осознав, что при свете дня желаемое не получить, Кай стал искать иной способ – забраться в церковь ночью, пока она будет пуста. Не опасаясь быть застигнутым врасплох, Кай будет располагать достаточным количеством времени, чтобы ознакомиться со всеми записями.

Осень истрачивала последние дни, и снег обещал вот-вот лечь на землю, в этот раз окончательно и бесповоротно. У Кая оставалось не так много времени, чтобы осуществить желание, над которым он раздумывал столь долго. Это было все равно что поставить последнюю галочку в списке дел перед смертью. Эта цель пусть не была самой важной, но обязательной. И в следующий раз он точно спросит Йенни – его одолевало предчувствие, что теперь время пришло. Дева Льда ответит ему, а не промолчит.

Главная проблема заключалась в том, чтобы попасть на верх башни. Ключи имелись лишь у семьи священника, которая заведовала приходом. Значит, отпирать двери могли лишь отец Герхарда и он сам. Ключи они никому не передавали и даже носили рядом с крестиком, у сердца, поэтому не шло и речи о том, чтобы на время взять их, а после вернуть. Простыми словами, красть Кай не собирался. Не считая сложностей, о пропаже ключа станет известно очень быстро, это привлечет внимание и загубит все планы на корню.

Кай стал осматривать окна, но отказался от этой затеи быстро, стоило ему лишь вспомнить, насколько высоко находились те над землей. Потребовалась бы лестница, чтобы хотя бы просто дотронуться до стекол первого этажа.

В итоге решение лежало на поверхности и оказалось донельзя простым – спрятаться в церкви до того, как уйдет священник, а после дождаться его возвращения утром и так же покинуть ее.

Хоть уже и решился, Кай даже не желал думать, что будет, если его поймают. Каждый житель в городке узнает о его проступке, на нем словно появится клеймо, видимое абсолютно всем. Вот только дней у Кая осталось в самом деле мало, чтобы по-настоящему этого страшиться.

Он выбрал воскресенье, когда в церкви проходят службы и зал наводняется жителями Хальштатта. Плюсов от этого выбора было два: наличие множества посетителей и усталость священнослужителей, которые, возможно, поспешат вернуться к своим семьям пораньше.

В итоге Кай решил спрятаться в комнатке, что была буквально метр на метр, а у одной стены имела старый, давно не реставрированный деревянный шкаф. Он давно заприметил ее, радуясь порядкам в церкви и тому, что даже не используемые помещения тщательно убирались и там не оставалось следа пыли. В этой комнатке хранился хозяйственный инвентарь – несколько метелок и тряпок, что лежали на узком стеллаже по другую сторону шкафа.

Исчезнуть из поля зрения было довольно просто, как и зайти в комнатку. И вот уже больше часа Кай сидел в шкафу, опустив голову на колени и прикрыв глаза, ощущая, как ноют шея и спина. Обычно у него не было проблем с тем, как потратить время, но, затаившись в замкнутом пространстве, Кай просто умирал от скуки.

Впервые он узнал о записях, хранившихся в башне, лет в шесть, когда подслушал одним поздним вечером разговор бабушки и ее гостя, лица которого не видел – тогда им еще принадлежал весь дом, и его давно отправили спать на чердак.

Тот человек сказал, что видел в записях имя матери Кая и деда, который погиб в шахте. Последнее возмущало обоих говоривших, но горожане Хальштатта любили многие несчастья списывать на Снежную Ведьму, считая, что любое благо от Бога, а несчастья от темных сил. А владычицу снегов иначе не назовешь. Холод всегда приносит смерть.

«Йенни несколько раз повторяла, что ей нет дела до людей… Но как иначе, если многие по определению тебя ненавидят? – подумал Кай, когда-то ощутив на себе всю боль предубеждений. – Но это не было бы так грустно, если бы она сама никогда не была человеком…»

– Что делаешь? – раздался любознательный голос над головой. В утробе старого шкафа этот звук прозвучал глухо.

Кай словно одеревенел. Сглотнул, понимая, что уже некоторое время не один. Он так задумался, что не придал значения цветочному запаху, повисшему в воздухе, и тому, что его нога упиралась не в стенку шкафа, а в чужой ботинок.

Кай медленно поднял голову, а в следующий миг его ослепило – по золотым доспехам с выгравированными цветами прошлась волна света. Пока он на них не смотрел, внутри шкафа царила темнота, но стоило их заметить, как Кай смог рассмотреть