землю покрывает снег, одновременно со мной приходят зимние альвы. Ты уже знаешь, что может сделать всего лишь один природный дух, но представь, если их собираются десятки или даже целая сотня?

– Становится холоднее? – озадаченно спросил Кай – он никогда не думал о морозах в таком ключе.

– Верно. Многие называют это пляской духов. И если альвы расходятся, то… происходит то, что случилось в ту ночь, – лаконично закончила Дева Льда. – Иногда они разлетаются сами, а порой их надо разогнать.

– Ты разогнала их в ту ночь? Поэтому неожиданно потеплело? – Кай и не заметил, как хрипло звучал его голос.

– Наверное, – неопределенно откликнулась Йенни. – Я не помню точно. У меня был миллион похожих ночей, и та ничем не отличалась. И гарантировать то, что сразу обнаружила пропажу Осколка Зеркала разума, я тоже не могу. Но в чем могу поклясться, так в том, что я уже много лет не играю с погодой и не насылаю такие метели. Они требуют сил. А мне и без того есть куда их расходовать.

– Значит, духи плясали… – протянул Кай несколько разочарованно. Будто ожидал, что узнает нечто особенное. Но нет, по сути своей, трагедия той ночи была лишь сплетением случайностей, и ничем больше.

– В той буре ты должен был умереть, но не умер. Наслаждайся этим. Кхм. По крайней мере, тем, что тебе осталось.

– Но все же, как Осколок Зеркала разума оказался во мне? Ведь должна быть причина?

Стоило лишь Каю произнести это, как тишину разрушил скрип, раздавшийся внизу, – скрипели ступеньки лестницы, ведущей в башню, кто-то поднимался наверх.

Кай с Йенни переглянулись. А шаги зазвучали быстрее, будто идущий уже не считал нужным скрывать свое присутствие.

– Это Соманн? – одними губами прошептал Кай.

Но Йенни, вставая на ноги и распрямляясь, покачала головой. Дева застыла, щурясь и прислушиваясь. Морда волка, что распахнула пасть на ее руке у большого пальца, оскалилась сильнее, а глаз зверя сверкнул.

– Человек… – процедила Йенни, разворачиваясь к Каю. – Хочешь взять с собой эту книжку? – небрежно спросила она, будто речь шла о мусоре.

Он покачал головой. Тайна, окутывавшая эти записи, оказалась гораздо интереснее, чем сам фолиант.

– Идем.

– Что ты собираешься сделать? – Кай с опаской глянул на окно.

– Хочешь остаться?

– Нет. Точно нет.

Его ответ потонул в грохоте захлопнувшейся от ветра двери, по косяку которой стал нарастать лед, запечатывая вход. Йенни стремительно приблизилась к окну, рассматривая надежную толстую раму. Комнату озарила вспышка света, и Дева сменила человеческую форму на ледяную, чтобы тут же разбить окно – стекла и осколки рамы с дребезгом вылетели наружу.

Северный ветер залетел внутрь вместе со снегом, разметав все в комнате.

– Ты разбила окно.

– Ага, и заморозила дверь. А теперь кончай болтать и подойди ко мне.

– Не надо. И перестань меня целовать, – остановил ее Кай, когда она собиралась вновь проделать то, что стало входить у нее в привычку. – Я не замерзну.

Йенни грозно сощурилась, но быстро сдалась:

– Хорошо, но не пожалей. И обними меня покрепче.

– Насколько крепко?

– Так крепко, как только сможешь.

Кай обхватил ее талию. Кожу сразу до боли обожгло холодом, а его ресницы, волосы и пальто мгновенно покрылись инеем. Кай сцепил зубы.

Йенни ухмыльнулась:

– Говорю же, не пожалей.

– Что ты?..

Кай начал запоздало все понимать, но в следующее мгновение Дева, обхватив его в ответ и вдруг явив недюжинную силу, выкинула их обоих в окно. В тот самый момент, когда лед, сковывающий дверь, затрещал, не выдержав натиска по ту сторону, морозный ветер хлестнул Кая в лицо. Сердце упало куда-то в желудок. Они летели вниз, стремительно приближаясь к земле. В ушах стоял вой ветра и безудержный смех Йенни, что придавал безрассудства происходящему.

В какой-то миг их подхватил ветер, Кай ощутил, как воздух стал плотным, будто кисель, настолько, что он лишился возможности дышать. Ветер словно откинул их в сторону, прочь от домов, замедлив и растянув падение. Они упали в воду вблизи того участка берега, где несколько дней назад дед Йона кормил лебедей.

Воду сковала тонкая корка льда, которая с легкостью проломилась, словно яичная скорлупа, под их весом. Руки Кая разжались, выпуская Йенни из объятий, в горле встал ком, взгляд заметался по темной бездне в поисках света.

Но почти сразу две полупрозрачные ладони коснулись его лица.

Йенни… Ее лицо сверкало, а в глазах плескался чистый восторг, точно она увидела лучшее в своей жизни представление, которое опьянило ее, заставило признаваться миру, к которому она относилась неприветливо, в любви. Эта феерия опьяняющего веселья передалась Каю, он совершенно позабыл о том, что заботило его мгновение назад. Даже когда Дева вдруг поцеловала его, даря свое дыхание, он лишь отдался моменту, в это мгновение считая, что происходящее естественно и так и должно быть.

В итоге они проплыли под водой до самого Малервега. Когда они выбрались на поверхность, встречаемые падающим снегом, что мгновенно таял на мокрой после озера одежде, в крови Кая все еще бурлил восторг. И он еще долго не задумывался о последствиях этого вечера, которые непременно будут.

17

Ночное проникновение в церковь постарались скрыть. Разбитое окно наверху башни починили в течение недели, а любые вопросы о том, что повредило предыдущее, сводились священниками на нет. Они любезно просили не вмешиваться жителей в дела церкви, уклончиво давая понять, что они действуют во имя общего блага. Некоторые строили теории о том, что разбить окно могла птица. Но это объяснение звучало гораздо нелепее, и в него было куда тяжелее поверить, чем в то, что наверху башни побывала Снежная Ведьма. Ведь все в Хальштатте знали, что хранится в той комнате. Вот только о том, что внутрь пробрался человек, никто даже и подумать не мог. Ну а Кая больше насторожило совершенно не то, что его могли раскрыть, – в первую очередь его поразило то, как священнослужители, не сказав ни слова, утаили правду.

Когда они с Йенни упали в воду, то, хоть Дева и поделилась с ним воздухом, надолго этого не хватило, так что приходилось выплывать на поверхность. Тогда Кай увидел человека в окнах башни, как и человек его. Несмотря на тьму ночи, Кай был уверен, что, кто бы ни был наверху, он понял, что в воде человек.

Это наводило на мысль о том, что происшествие той ночи могло быть не единственным, которое скрыли. К тому же, несмотря на то что озеро из-за похолодания сильнее затянуло льдом, в тот же день в Хальштатт с того берега приплыла лодка из замка