Шерлок вновь окинул взглядом реку и заметил то, на что не обратил внимания в первый раз: облицованный гранитом склон не был совсем гладким; вдоль всего русла тянулись уступы примерно в фут шириной, расположенные футах в шести друг от друга. Возможно, это было сделано специально, чтобы по мере подъема воды русло становилось шире и река не могла выйти из берегов. Как бы то ни было, Шерлок собрался этим воспользоваться. Все, что от него требовалось, это пройти по такому уступу, словно циркач по канату.

Это заняло у него целый час, и трижды он чуть было не сорвался и не упал в воду. Когда Шерлок шагнул на этот выступ, он весь был мокрым и продрогшим до костей, а сошел с него совершенно сухим, но полностью заледеневшим. Он так и не понял, то ли его одежда высохла на ветру, который дул между каменных берегов, словно в трубе, то ли влага на его одежде просто превратилась в лед. Но когда Шерлок наконец добрался до следующей проржавевшей лестницы, ведущей вверх, ему посчастливилось прямо на набережной обнаружить жаровню с тлеющими углями. Какой-то местный парень жарил на ней каштаны.[14]Всего за несколько копеек он позволил Шерлоку посидеть рядом с жаровней и погреться.

После получасового отдыха и двух кулечков жареных каштанов Шерлок снова почувствовал себя человеком и решил возвращаться к гостинице.

Он был почти уверен, что ничего страшного с ним уже не случится: на берегу его никто не искал, да и на Никольской, скорее всего, злоумышленники наткнулись на него случайно, как и в прошлый раз в Лондоне. Поблагодарив торговца каштанами, Шерлок двинулся дальше. У него болели ноги и голова, одежда вся казалась задубевшей, но, по крайней мере, он обсох и хоть как-то согрелся.

Обратный путь занял минут двадцать, и когда впереди показались широкие двери гостиницы «Славянский базар», Шерлок даже вспотел от быстрой ходьбы. Но стоило ему остановиться, как ледяной московский ветер моментально остудил выступившую на лбу испарину. У входа в гостиницу происходило что-то необычное.

На улице стояла карета с впряженной в нее парой вороных лошадей. Ни гербов, ни каких-либо опознавательных знаков на этой карете не было, но двери у нее почему-то были расположены не по бокам, а сзади. На козлах сидел кучер в неприметной серой одежде и меховой шапке, и двое таких же серых людей шли к карете от дверей гостиницы. Они тащили за собой третьего. И одет он был в безукоризненный черный костюм-тройку.

Третьим был Майкрофт.

Он вырывался и что-то кричал, но Шерлок не смог разобрать ни слова.

Кучер соскочил с козел и помог двоим своим сообщникам втащить Майкрофта в карету. Они тоже влезли внутрь и закрыли дверь. Шерлоку показалось, что кучер задвинул на двери что-то вроде засова, заперев ее снаружи.

Он снова влез на козлы и взмахнул кнутом. Лошади тронулись, и карета покатилась прочь.

Шерлок был в полном отчаянии. Он столько пережил за последние пару часов, за последние пару недель, и вот чем все закончилось: он остался один, в чужом городе, в чужой стране, а его брата увозили сотрудники тайной полиции. Шерлок пытался придумать хоть какой-нибудь план, хоть какой-нибудь способ спасти Майкрофта, но ничего не приходило в голову. Он ни малейшего представления не имел о том, что ему делать дальше.

— Если дорожишь своей свободой и жизнью, не смотри туда!

Шерлок оглянулся. Позади стоял человек в потертом пальто с поднятым воротником и надвинутой на глаза меховой шапке. Шерлок даже лица его рассмотреть не мог.

— Почему?

— Потому что сотрудники Третьего отделения невидимы. Они приходят и уводят с собой людей, и никто этого не замечает. А не замечают, потому что не смотрят в их сторону.

— Что они сделают с ним?

— Если ему повезет, — ответил незнакомец, — то казнят по-быстрому, а если нет, запорют насмерть.

— Как? — в ужасе переспросил Шерлок.

Мужчина вздрогнул:

— Кнутом. Это все равно что плети, только хуже. Гораздо хуже.

Неожиданно Шерлок понял, что этот человек говорит по-французски.

— Кто вы?

— Меня зовут Роберт Уормерсли.

— Вы… — Шерлок хотел сказать «агент», но в последний момент передумал, — друг Майкрофта?

— Да, именно. — Лицо Уормерсли как будто осветилось изнутри, и он пристально взглянул на Шерлока: — А ты его брат. Его единственный брат. У тебя такие же глаза. Он много о тебе рассказывал.

Шерлок все еще не мог отвести взгляда от перекрестка, за которым исчезла карета.

— Его увезли. Что же нам теперь делать?

— Могу сказать, чего делать нельзя, — тебе нельзя возвращаться в гостиницу. Мы не пойдем туда, потому что наверняка там кто-нибудь тебя дожидается. — Уормерсли огляделся по сторонам. — Тут неподалеку есть приличная чайная. Пойдем выпьешь чего-нибудь горячего — тебе это явно пойдет на пользу, а мне надо бы посидеть где-нибудь и перевести дух. А там и план сражения разработаем.

— Ну ладно. — Шерлок чувствовал себя таким измученным, что хотел лишь, чтобы все поскорее закончилось. Так что пусть Уормерсли решает за него. — Пойдемте.

Чайная оказалась в десяти минутах ходьбы. Находилась она в цокольном этаже здания, и вела в нее кованая чугунная лестница. Спустившись, посетители оказывались посреди крохотного внутреннего дворика перед стеклянной витриной, за которой и располагалась чайная.

Уормерсли завел Шерлока внутрь и усадил за грубо сколоченный стол. Затем подошел к стойке и купил две чашки чая, которые ему налили из огромной металлической посудины.

Шерлок тем временем разглядывал посетителей. Здесь были не только мужчины, но и женщины с детьми, укутанные во множество одежек. Большинство клиентов сидели, уткнувшись в книги или газеты. В его сторону никто из них не смотрел.

Внимание Шерлока привлек один из посетителей, одетый в длинную, до пят, тяжелую шубу и уплетающий что-то вроде оладий. Лицо у него было бугристым, как картофелина, и багрово-красным. Шерлок не был с ним знаком, но не мог отделаться от ощущения, что где-то его уже видел.

— Пирожки, — пояснил Уормерсли, поставив тарелку на стол. — Русская сдоба. Вот эти с мясом, а эти с капустой. — Он стащил с себя пальто и шапку и положил их на свободный стул. Теперь Шерлок смог его разглядеть: Уормерсли оказался довольно молодым и стройным парнем с тонкими светлыми волосами, густыми бакенбардами, тонкими усиками, которые казались нарисованными, и куцей козлиной бородкой.

Шерлок жадно отхлебнул горячего черного чая. Он снова взглянул на мужчину за соседним столиком, пытаясь понять, почему тот кажется ему знакомым, но пришел к выводу, что видит его впервые. Рука у мужчины дрожала. Похоже, он сильно нервничал.